Сообщаю вам интимно,По секрету, тет-а-тет,Чтой-то вдруг нелегитимноСтало мне на склоне лет.Паспорт есть и в нем прописка,Плюс работа и семья,Но, похоже, в зоне рискаОказался, братцы, я.Вдруг в роддоме по запарке,Что случается вполне,Ненароком санитаркиПоменяли бирку мне.Я растерян, я в смятенье,Намекните мне хотя б,Вдруг я вовсе не Иртеньев,А какой-нибудь Хоттаб.Вдруг покажет
картотека,Что я вождь боевиков,Что родился у Казбека,Вскормлен грудью облаков.И мечусь я по квартиреВ ожиданьи крайних мер.Вдруг начнет мочить в сортиреНаш решительный премьер.
„Соответствуя в чем-то друг другу…“
Соответствуя в чем-то друг другу,Не припомню за давностью в чем,Мы с тобой по весеннему лугуШли, к плечу прикасаясь плечом.Между нами любовь начиналасьИ наметилась было почти.Юность, юность, куда ты умчалась,За вопрос неуместный прости.Но тебя я запомнил такую —В белом платье, почти босиком.Потому это все публикую.Без утайки,Как есть,Целиком.
„Спаянные общим идеалом…“
Спаянные общим идеалом,По понятьям поделивши нал,Под семейным ватным одеяломПочивали власть и криминал.Положив супругу-криминалуГолову на крепкое плечо,Власть его любовно обнималаИ дышала в ухо горячо.Так они и спали б тихой сапой,Одеялко мирно теребя,Если б криминал мохнатой лапойВдруг его не дернул на себя.Всю-то ночку, лежа с милым рядом,Власть во сне от холода трясласьИ во тьме, белея голым задом,Не смыкала до рассвета глаз.
„Среди толпы мятежной…“
Среди толпы мятежнойКакой-то неформалНа площади МанежнойРога мне обломал.Понятно, что свободаНе падает к ногам,Но что ж это за мода —Чуть что, так по рогам?1992
„Средь шумной халявной тусовки…“
Средь шумной халявной тусовки,Где запросто вилки крадут,Я встретил небесной фасовкиНа диво стерильный продукт.В углу притулившись несмелоНа периферии стола,Она нечто постное елаИ легкое что-то пила.Взирая на хрупкое чудо,Мешая с бурбоном вино,Я думал — откуда, откудаОна здесь, вернее, оно?Что общего в ней с этим местом,Где зверя витает число?Каким, извиняюсь, зюйд-вестомЕе в сей вертеп занесло?Меж тем запустили цыганов,В гостиной затеяли штос,И рядом стоящий ЗюгановВлепил мне дежурный засос.И я, человек закаленныйИ трезвый не то чтоб всегда,Поймав ее взгляд изумленный,Покрылся румянцем стыда.Вот так, среди адского чада,Свой свет несказанный лия,Явилася мне Хакамада,Неспетая песня моя.1999
Старинная казачья песня
Как в Ростове-на-Дону,На Дону в РостовеВстретил бабу я однуС шашкой наготове.Ой ты, конь мой вороной,Звонкая подкова,Уноси меня, родной,Срочно из Ростова.Ждут с тобой в родном домуЖены нас да дети,А в Ростове-на-ДонуТолько шашки светят.1991
„Старый барабанщик…“
Старый барабанщик,Старый барабанщик,Старый барабанщикКрепко спал,Он проснулся,Перевернулся,И указ тотчас издал.Всю свою команду,Всю свою команду,Всю свою команду —За порог.Чтобы зналиИ не забывали,Кто у нас тут царь и бог.Старый барабанщик,Старый барабанщик.Старый барабанщик,Наш пахан,Ищет хмуро,Чью еще бы шкуруНатянуть на барабан.
„Стихи мои, простые с виду…“
Стихи мои, простые
с виду,Просты на первый только взглядИ не любому индивидуОни о многом говорят.Вот вы, к примеру бы, смогли быВ один-единственный присестПостичь их тайные изгибыИ чудом дышащий подтекст?Да я и сам порой, не скрою,Вдруг ощущаю перегревВсей мозговой своей корою,Пред их загадкой замерев.В них разом густо, разом пусто,А иногда вообще никак,Но всякий раз из них искусствоСвой подает товарный знак.Идет в моем культурном слоеНеуправляемый процесс,Формально связанный с землею,Но одобряемый с небес.1995
„Стоит могила…“
Стоит могилаНезнамо чья,А все же мило,Что не моя.
„Страна моя не так уж и проста…“
Страна моя не так уж и проста,Как кое-кто наивно полагает,Не подставляет каждому уста,Не перед каждым ноги раздвигает.Немало в ней таится разных „но“,Неразличимых посторонним взором,Ее понять от века не даноЗаезжим верхолазам-гастролерам.Вся тайна, вся загадка, вся секрет,Неразрешимый ни людьми, ни Богом…Другой такой на целом свете нет.И это, кстати, говорит о многом.1998
„Страна у нас, товарищи, большая…“
Страна у нас, товарищи, большая,За что средь прочих слава ей и честь.В ней можно жить друг другу не мешая,Поскольку место, слава богу, есть.Так отчего же два достойных мужа,Сединами покрытые уже,И властью облеченные к тому же,На самом дальнем нашем рубежеВзамен того, чтоб в солнечное завтраВести своих сограждан за собой,Не сдерживая юного азарта,Сцепились, увлеченные борьбой?А мы следим лишь, разводя руками,За схваткой двух враждебных лагерей,Что битыми чревата черепкамиИ жутким видом порванных ноздрей.
Странный гость
А. Кучаеву
Как-то утром за обедом засиделся я с соседом,Что живет со мною рядом на другом конце страны,Был сырой осенний вечер зимней скукою отмечен,Но вплетались краски лета в синь зеленой белизны.Не в преддверьи ли весны?Помню, темой разговора были тезы КьеркегораИ влияние кагора на движение светил.Нить беседы прихотливо извивалась и на дивоОбстановка климатила и сосед был очень мил —Он практически не пил.Словом, было все прекрасно, но, однако, не напрасноЯ от тяжести неясной все отделаться не мог.Тишину моей гостиной вдруг нарушил очень длинныйИ достаточно противный электрический звонок.Кто вступил на мой порог?Кто же этот гость нежданный, что с настойчивостью страннойВ этот вечер столь туманный нарушает мой покой?Это кто возник из ночи и на кнопку давит очень?Неужели на мерзавца нет управы никакой?А милиция на кой?!Звон меж тем раздался снова. — Что за наглость, право слово?! —И нахмурив бровь сурово, повернул я ключ в замке.Предо мною на пороге неулыбчивый и строгийВырос странник одинокий в старомодном сюртукеС черной птицей на руке.Позабытые страницы мне напомнил облик птицы,Утлой памяти границы вдруг раздвинулись на миг,Вспомнил я: все это было — „…мрак, декабрь, ненастье выло…“И как будто из могилы доносился хриплый крик,Вызывавший нервный тик.Уловив мое смятенье, он шагнул вперед из тени:— Извините, вы Иртеньев? У меня к вам разговор:Мой кисет, увы, непрочен, а табак дождем подмочен,Что вы курите, короче? Я ответил: — „Беломор“.— Боже мой, какой позор, —Прошептал он с возмущеньем и, обдав меня презреньем,Устремился по ступеням темной лестницы во двор.Хлопнув дверью что есть мочи, из подъезда вышел прочь онИ исчез. Но с этой ночи не курю я „Беломор“.Никогда. О, nevermore!1979