За что же изничтожено,Убито сердце верное?Откройся мне: за что ж оноДымится гарью серною?За что же смрадной скверноюВ терзаньях задыхается?За что же сердце верноеКак в преисподней мается?За что ему отчаяньеПолуночного бденияВ предсмертном одичании,В последнем отчуждении?..Ты все отдашь задешево,Чем сердце это грезило,Сторонкой обойдешь его,Вздохнешь легко и весело…
50-е годы
«Развратник, лицемер, ханжа»
Развратник, лицемер, ханжа…От оскорбления дрожа,Тебя кляну и обличаю.В овечьей шкуре лютый зверь,Предатель подлый, верь не верь,Но я в тебе души не чаю.
«Ты что ни скажешь, то солжешь»
Ты что ни скажешь, то солжешь,Но не твоя вина:Ты просто в грех не ставишь ложь,Твоя душа ясна.И мне ты предлагаешь лгать:Должна я делать вид,Что между нами тишь да гладь,Ни боли, ни обид.О доброте твоей звонятВо все колокола…Нет, ты ни в чем не виноват,Я клевещу со зла.Да разве ты повинен в том,Что я хочу сберечьМученье о пережитомБлаженстве первых встреч.Я не права — ты верный друг,О нет, я не права,Тебе лишь вспомнить недосуг,Что я еще жива.
«Ты отнял у меня и свет и воздух»
Ты отнял у меня и свет и воздух,И хочешь знать — где силы я беру,Чтобы дышать, чтоб видеть небо в звездах,Чтоб за работу браться поутру.Ну что же, я тебе отвечу, милый:Растоптанные заживо сердцаОтчаянье вдруг наполняет силой,Отчаянье без края, без конца.
1958
«Я равна для тебя нулю»
Я равна для тебя нулю.Что о том толковать, уж ладно.Все равно я тебя люблюВосхищенно и беспощадно,И слоняюсь, как во хмелю,По аллее неосвещеннойИ твержу, что тебя люблюБеспощадно и восхищенно.
«Постылых «ни гугу»
…И опять весь год ни гугу.
Ахматова
Постылых «ни гугу»Я слышать не могу —Я до смерти устала,Во мне души не стало.Я больше не могу.Простите, кредиторы.Да, я кругом в долгуИ опускаю шторы.Конец, конец всему —Надеждам и мученью,Я так и не поймуСвое предназначенье.
В МИНУТУ ОТЧАЯНЬЯ
Весь век лишь слова ищешь ты,Единственного слова.Оно блеснет из темнотыИ вдруг погаснет снова.Ты не найдешь путей к немуИ не жалей об этом:Оно не пересилит тьму,Оно не станет светом.Так позабудь о нем, пойми,Что поиски напрасны,Что все равно людей с людьмиОно сроднить не властно.Зачем весь век в борьбе с собойТы расточаешь силы,Когда смолкает звук любойПред немотой могилы.
7. VIII 58
«Что ж ты молчишь из года в год?»
— Что ж ты молчишь из года в год?Сказать, как видно, нечего?— О нет, меня тоска гнететОт горя человечьего.Во мне живого места нет,И все дороги пройдены,И я молчу десятки летМолчаньем горькой родины.Моя душа была в аду.Найду ли слово громкое!Любую смертную бедуЯ обходила кромкою.До срока лучшие из насВ молчанье смерти выбыли.И никого никто не спасОт неминучей гибели.Когда б сказать об этом вслух!Но вновь захватывает дух…Решись, решись отчаянно,Скажись хотя б нечаянно!Тогда не страшно умеретьИ жить не страшно. Кто ни встреть —Всех озаришь победою.Но промолчу весь жалкий век,Урод, калека из калек.Зачем жила — не ведаю.
«Ты думаешь — правда проста?»
Ты думаешь — правда проста?Попробуй, скажи.И вдруг онемеют уста,Тоскуя о лжи.Какая во лжи простота,Как с нею легко,А правда совсем не проста,Она далеко.Ее ведь не проще достать,Чем жемчуг со дна.Она никому не под стать,Любому трудна.Ее неподатливый нравПойми, улови.Попробуй хоть раз, не солгав,Сказать о любви.Как будто дознался, достиг,Добился, и что ж? —Опять говоришь напрямикПривычную ложь.Тоскуешь до старости лет,Терзаясь, горя…А может быть, правды и нет —И мучишься зря?Дождешься ль ее благостынь?Природа ль не лжет?Ты вспомни миражи пустынь,Коварство болот,Где травы над гиблой водойГусты и свежи…Как справиться с горькой бедойБез сладостной лжи?Но бьешься не день и не час,Твердыни круша,И значит, таится же в насЖивая душа.То выхода ищет она,То прячется вглубь.Но чашу осушишь до дна,Лишь только пригубь.Доколе живешь ты, дотольМятешься в борьбе,И только вседневная больНаградой тебе.Бескрайна душа и страшна,Как эхо в горах.Чуть ближе подступит она,Ты чувствуешь страх.Когда же настанет чередЕй выйти на свет, —Не выдержит сердце: умрет,Тебя уже нет.Но заживо слышал ты вестьИз тайной глуши,И значит, воистину естьБессмертье души.
17. VIII 58
ДАЛЬНЕЕ ДЕРЕВО
От зноя воздух недвижим,Деревья как во сне.Но что же с деревом однимТворится в тишине?Когда в саду ни ветерка,Оно дрожмя дрожит…Что это — страх или тоска,Тревога или стыд?Что с ним случилось? Что могло бСлучиться? Посмотри,Как пробивается ознобНаружу изнутри.Там сходит дерево с ума,Не знаю почему.Там сходит дерево с ума,А что с ним — не пойму.Иль хочет что-то позабытьИ память гонит прочь?Иль что-то вспомнить, может быть,Но вспоминать невмочь?Трепещет, как под топором,Ветвям невмоготу, —Их лихорадит серебром,Их клонит в темноту.Не в силах дерево сдержатьДрожащие листки.Оно бы радо убежать,Да корни глубоки.Там сходит дерево с умаПри полной тишине.Не более, чем я сама,Оно понятно мне.
1959
«К твоей могиле подойду»
К твоей могиле подойду,К плите гранитной припаду.Здесь кончился твой путь земной,Здесь ты со мной, ты здесь со мной.Но неужели только здесь?А я? А мир окрестный весь?А небо синее? А снег?А синева ручьев и рек?А в синем небе облака?А смертная моя тоска?А на лугах седой туман?..Не сон и не самообман:Когда заговорит гроза,Вблизи блеснут твои глаза —Их синих молний острия…И это вижу только я.
17. VIII 1959
«Если говорить всерьез»
Если говорить всерьез,Лишь одно мне в жизни мило —Коль мороз, так уж мороз,Чтобы дух перехватило.Я люблю вершины гор,Оттого, что одиноки,Я люблю степной просторЗа его размах широкий.Если зной — чтоб тишь да гладь,Если ветер — чтоб такой уж —На ногах не устоять…Ты меня не успокоишь,Не утешишь, не уймешьЛасковым полунамеком.Не свидетельствует ложьО высоком, о глубоком.Ни со степью, ни с горойНе сравню твоей повадки,Ты весь век живешь игройВ кошки-мышки, в жмурки, в прятки.А по мне, чтоб было так:Счастье — счастьем, горе — горем.Чтобы свет и чтобы мрак.Впрочем, мы еще поспорим.