Стихи
Шрифт:
Звезда зловещая! Во мраке Печальных лет моей страны Ты в небесах чертила знаки Страданья, крови и войны.
Когда над крышами селений Ты открывала сонный глаз, Какая боль предположений Всегда охватывала нас!
И был он в руку - сон зловещий: Война с ружьём наперевес В селеньях жгла дома и вещи И угоняла семьи в лес.
Был бой и гром, и дождь и слякоть, Печаль скитаний и разлук, И уставало сердце плакать От нестерпимых этих мук.
И над безжизненной пустыней Подняв ресницы в поздний час, Кровавый Марс
И тень сознательности злобной Кривила смутные черты, Как будто дух звероподобный Смотрел на землю с высоты.
Тот дух, что выстроил каналы Для неизвестных нам судов И стекловидные вокзалы Средь марсианских городов.
Дух, полный разума и воли, Лишённый сердца и души, Кто о чужой не страждет боли, Кому все средства хороши.
Но знаю я, что есть на свете Планета малая одна, Где из столетия в столетье Живут иные племена.
И там есть муки и печали, И там есть пища для страстей, Но люди там не утеряли Души единственной своей.
Там золотые волны света Плывут сквозь сумрак бытия, И эта милая планета Земля воскресшая моя. Советская поэзия 50-70х годов. Москва, "Русский язык", 1987.
ЖУРАВЛИ Вылетев из Африки в апреле К берегам отеческой земли, Длинным треугольником летели, Утопая в небе, журавли.
Вытянув серебряные крылья Через весь широкий небосвод, Вел вожак в долину изобилья Свой немногочисленный народ.
Но когда под крыльями блеснуло Озеро, прозрачное насквозь, Черное зияющее дуло Из кустов навстречу поднялось.
Луч огня ударил в сердце птичье, Быстрый пламень вспыхнул и погас, И частица дивного величья С высоты обрушилась на нас.
Два крыла, как два огромных горя, Обняли холодную волну, И, рыданью горестному вторя, Журавли рванулись в вышину.
Только там, где движутся светила, В искупленье собственного зла Им природа снова возвратила То, что смерть с собою унесла:
Гордый дух, высокое стремленье, Волю непреклонную к борьбе Все, что от былого поколенья Переходит, молодость, к тебе.
А вожак в рубашке из металла Погружался медленно на дно, И заря над ним образовала Золотого зарева пятно. 1948 Русская советская поэзия. Под ред. Л.П.Кременцова. Ленинград: Просвещение, 1988.
ГРОЗА Содрогаясь от мук, пробежала
над миром зарница, Тень от тучи легла, и слилась,
и смешалась с травой. Все труднее дышать, в небе облачный вал
шевелится. Низко стелется птица, пролетев
над моей головой.
Я люблю этот сумрак восторга, эту краткую
ночь вдохновенья, Человеческий шорох травы, вещий холод
на темной руке, Эту молнию мысли и медлительное
появленье Первых дальних громов - первых слов
на родном языке.
Так из темной воды появляется
в мир светлоокая дева, И стекает по телу,
замирая в восторге, вода, Травы падают в обморок, и направо бегут
и
А она над водой, над просторами
круга земного, Удивленная, смотрит в дивном блеске
своей наготы. И, играя громами, в белом облаке
катится слово, И сияющий дождь на счастливые рвется цветы. 1946 Николай Заболоцкий. Меркнут знаки Зодиака. Москва: Эксмо-Пресс, 1998.
НЕ ПОЗВОЛЯЙ ДУШЕ ЛЕНИТЬСЯ Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!
Гони ее от дома к дому, Тащи с этапа на этап, По пустырю, по бурелому Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели При свете утренней звезды, Держи лентяйку в черном теле И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку, Освобождая от работ, Она последнюю рубашку С тебя без жалости сорвет.
А ты хватай ее за плечи, Учи и мучай дотемна, Чтоб жить с тобой по-человечьи Училась заново она.
Она рабыня и царица, Она работница и дочь, Она обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь! 1958 Николай Заболоцкий. Меркнут знаки Зодиака. Москва: Эксмо-Пресс, 1998.
БЕЛАЯ НОЧЬ Гляди: не бал, не маскарад, Здесь ночи ходят невпопад, Здесь от вина неузнаваем, Летает хохот попугаем. Здесь возле каменных излучин Бегут любовники толпой, Один горяч, другой измучен, А третий книзу головой. Любовь стенает под листами, Она меняется местами, То подойдет, то отойдет... А музы любят круглый год.
Качалась Невка у перил, Вдруг барабан заговорил Ракеты, выстроившись кругом, Вставали в очередь. Потом Они летели друг за другом, Вертя бенгальским животом.
Качали кольцами деревья, Спадали с факелов отрепья Густого дыма. А на Невке Не то сирены, не то девки, Но нет, сирены,- на заре, Все в синеватом серебре, Холодноватые, но звали Прижаться к палевым губам И неподвижным, как медали. Обман с мечтами пополам!
Я шел сквозь рощу. Ночь легла Вдоль по траве, как мел бела. Торчком кусты над нею встали В ножнах из разноцветной стали, И тосковали соловьи Верхом на веточке. Казалось, Они испытывали жалость, Как неспособные к любви.
А там, вдали, где желтый бакен Подкарауливал шутих, На корточках привстал Елагин, Ополоснулся и затих: Он в этот раз накрыл двоих.
Вертя винтом, бежал моторчик С музыкой томной по бортам. К нему навстречу, рожи скорчив, Несутся лодки тут и там. Он их толкнет - они бежать. Бегут, бегут, потом опять Идут, задорные, навстречу. Он им кричит: "Я искалечу!" Они уверены, что нет...
И всюду сумасшедший бред. Листами сонными колышим, Он льется в окна, липнет к крышам, Вздымает дыбом волоса... И ночь, подобно самозванке, Открыв молочные глаза, Качается в спиртовой банке И просится на небеса. 1926 Николай Заболоцкий. Меркнут знаки Зодиака. Москва: Эксмо-Пресс, 1998.