Стихи

Бабий Алексей

₁₉₈₉

У моря Лаптевых-1

На берегу пустынных волн Сидел я, дум великих полн. За мной закат в сто солнц горел, А я сидел, сидел, сидел… А прямо в ноги бил прибой, А чайки реяли гурьбой, А я сидел, сидел, сидел, И в даль далекую глядел! Сидел я, дум великих полн, На берегу пустынных волн… Чего же я такого съел, Что, сняв штаны, весь день сидел?

₁₉₉₀

У

моря Лаптевых-2

На берегу пустынных волн Лежал я, дум великих полн… Я думал не об облаках, не об игрушечных свистках, Не про первичность бытия, И не о том — он или я, И не о звёздах в вышине, И не о космосе во мне, И не о банщице Мари, И не о DOS три точка три, И не о функции ключа, И не о пользе брахмача… Или, вернее, брахмачу… А в общем, лучше промолчу…

₁₉₉₀

У моря Лаптевых-3

На берегу пустынных волн Я был мечтаний глупых полн. Я ничему уже не рад, Мне б телефонный автомат… Я б позвонил. сказал «Привет!» «Привет…» — сказали б мне в ответ. А я б сказал тогда «Ну, вот…» А там — воды набрали в рот… И, также помолчав слегка, Сказал бы я тогда: «Пока…» «Пока…»

_{(август 1990)}

О господи! В природе благодать…

О господи! В природе благодать. О гальку плещет океан спокойно… А гальке уж и вовсе наплевать — И где лежать, и очень ли достойно. Природа так проста — куда уж нам: Вот полукруг косы уходит в небыль… Прямая горизонта пополам Разбила мир на море и на небо. Мороз по коже: мы не таковы… (И мы с тобой, не исключенье, кстати) Мы таковы… Мы таковы, увы… Ну, скажем, я… Да что там, слов не хватит! Завертим, и закрутим, и завьём, И разорвём, и снова залатаем, Помучаем, а всё же не убьём: Мы всё-таки гуманными слывём, И быть ещё гуманнее желаем!

_{(август 1990)}

ПЛАЧ ПАЛАЧА

Тяжела моя профессия, Руки по уши в крови. В производственном процессе ты К состраданию не зови. А впрочем, что я все долдоню Что без дела-то я стою! Дай-ка лучше, я твою ладоню К доскам гвоздиком прибью! Чо ты вопишь-то: ну разве это зверство? Ага, ну, давай еще заплачь! Хорошо тебе — ты жертва, А мне плохо — я палач. Сейчас тебе, конечно, не до жиру: Я голову тебе отбацаю, Правда, тупа моя секира И низка квалификация… Но как же мне, палачу, не плакать: Каждый в морду плюнуть норовит! Вон, даже жертва, вон, даже с плахи Сверху вниз на меня глядит! Да что ж ты думаешь, хорошо сплю я? Да разве ж я Бога-то не боюсь!? Ведь по вторникам казню я, А по средам сам казнюсь! То топлю себя в сортире, То голову себе отбацываю! Правда, тупа моя секира И низка квалификация… (Что же это, что же это… Ух, и тертый же я калач! Я, оказывается, тоже жертва! А не какой-нибудь там палач!) Вот так стараюсь (и без обеда!) А всё башку себе не оторву… В ночь со вторника на среду Жертву в помощь призову! Раз стоим мы перед фактом, Нам рядиться не резон: Надевай скорее фартук, Надевай-ка капюшон! Надо мною моя жертва Победительно стоит! СНИЗУ ВВЕРХ на меня моя жертва Победительно глядит! Ну, давай, размахнись пошире Да башку мою отдрызгай! Но тупа твоя секира, И квалификация низкая… Едем, едем, едем, едем, Только воз и ныне там: Ты казнишь меня по средам, Я тебя — по четвергам. Завтра тоже то же будет, И не рассеется как дым: Я казню себя по будням, Ты себя — по выходным.

_{(1993–1994)}

ГАРАНТ, Макссофт!

ГАРАНТ, Макссофт! Как много в этих звуках Для сердца нашего слилось! Отряд бойцов Пошел на творческие муки, И поздравленье родилось. Вам, Оле и Гале, и Гале, и Оле, и Ире, И Ленам (их три или может быть, даже четыре) И Тане, еще одной Тане, еще одной Ире, И Лиде, и Люде, и Люде, и Ире… О! И конечно же, Кире! Без вас, мадам, Здесь ничего бы не стояло, Ничто бы в кадках не росло! И безнадежно б пропадало И развиваться не могло! Без Лиды и Люды, без Иры и Оли и Гали, Без Тани и Оли мы обойдемся едва ли! Без Лены и Лены, и Лены, и Лены, и Иры Без Гали и Тани, и Люды, и Иры, а главное — Киры!