Стихий безумные удары
Шрифт:
К сожалению, рано ушел из жизни В.Гуськов. Его, очень сильного спортсмена-лыжника, сгубила любовь к вину… Для спортсмена это – нож острый. Хотя в молодости и кажется, что жизнь будет бесконечной, и весна в ней будет вечной… Про него запомнилась такая «зарисовка»:
Володя был «здоровый лось». По выносливости обычно превосходил всех. Но любил выпить при каждом «удобном случае»… И в Цее любил забежать к приятелю на метеостанцию, чтобы «пропустить» с ним бутылочку портвейна.
Как-то, помню, он завернул туда по пути на вершину. А мы решили «дать деру», чтобы он отстал, и не так зазнавался. Припустили под рюкзаками, как говорится, «во все лопатки». Там открытое место, а затем скальная гряда и лес, где можно скрыться. Вот и думали, – выйдет он от приятеля, а нас уже и нет… Бежали, бежали. И, наконец, добежали до гряды.
Три вдоха успели сделать, как слышим голос Володи: «Чего-то вы, ребята, медленно ногами передвигаете. Давайте прибавим…»
Вот такая здоровая «отрава» этот лыжник!..
Е.Буянов, по рассказу Б.Кашевника. 12.05.03.
Эта непонятая авария на Эльбрусе
Каждая из этих строчек пронизана болью за ушедших. Но в назидание живым. Я не искал виновных, я лишь хотел разобраться в том, как и что произошло.
Многие «слагаемые» этой аварии мая 1990 года на Эльбрусе были хорошо видны всем, лежали на поверхности. Жестокий напор непогоды, недооценка опасности возникшей ситуации, задержка при отступлении. И все же для такой трагедии с весьма опытной и хорошо подготовленной группой всего этого было мало. Я чувствовал, что здесь есть еще почти невидимые составляющие.
Погибли шесть человек, включая одного иностранца. Двое наиболее опытных, – Сергей Левин (руководитель группы) и Сергей Фарбштейн (профессиональный врач) были моими товарищами в прошлых походах. Они не были ни авантюристами, ни новичками, ни «ловкачами» спортивного туризма. Серьезные туристы, прошедшие сложнейшие походы, имеющие опыт спасработ на Кавказе и Тянь-Шане, с хорошим знанием горной стихии. Оба кандидаты в мастера спорта, причем Фарбштейн уже фактически набрал мастерские баллы. Провожая их в последний путь, я зримо ощутил, что мог быть среди них и мог также не вернуться из этого рокового похода. И я не мог не задаться вопросом: что же за изъян был в подготовке, который не позволил им вовремя ощутить глубину опасности возникшей ситуации?
Группа Левина входила в состав туриады ленинградских туристов на Эльбрус. Как наиболее подготовленную, ее предполагали использовать в случае надобности в качестве спасотряда туриады (ниже приводятся наиболее значимые с точки зрения автора факты). «Канва» событий, предшествовавших трагедии, была достаточно проста. Группа Левина, совершая 2 мая акклиматизационный выход с Приюта 11-ти вверх, встретила около 14.30 другую группу туриады, спускавшуюся вниз. Левин решил подняться выше на 1–1,5 перехода, прежде чем начать возвращение. Расстояние до приюта было относительно небольшим, а высота около 4500 м не казалась, видимо, ни Левину, ни Фарбштейну сколь нибудь опасной (Левин чудесно перенес на Памире высоту около 6000 м, а Фарбштейн уже дважды побывал на Эльбрусе). Пройдя еще примерно 40 мин., группа остановилась на перекус (по свидетельству Одинцова, участника группы). Уже на остановке погода резко ухудшилась, пошла поземка и все заволокло туманом. На спуске Левин решил остановиться, вырыть пещеру и переждать в ней непогоду. Думается, это решение было вызвано не только соображениями безопасности, но и желанием потренировать группу перед высотным походом по Памиру (помимо чисто спортивных задач, этот поход должен был преследовать цель поиска пропавшей предыдущим летом группы П.Клочкова, – см. статьи «Тайна исчезновения группы Клочкова» и «Рыжий» пока молчит» в N 7–8,1992 г., с.10 журнала «Мир путешествий»). Сообщив по рации руководству туриады о своих намерениях, группа оборудовала пещеру и благополучно переночевала в ней со 2 по 3 мая. Существовала версия, что группа продолжила подъем в сторону скал Пастухова, не сообщив об этом. Версия неубедительная. Левин был достаточно осторожным туристом (может быть, его в чем-то и подвела осторожность) и не мог не ощущать своей ответственности за исход туриады, будучи фактически руководителем ее спасотряда.
Непогода разгулялась не на шутку: ветер доходил до 30 м/с при температуре 0–5 градусов С и высокой влажности воздуха. На следующий день группа предприняла не слишком решительную попытку спуска, но из-за плохой видимости вернулась в пещеру. Спуск в таких условиях показался Левину опасным. Сергей Фарбштейн на спуске дважды падал. Причинами были, видимо, ухудшение самочувствия (тревожный симптом!), а также слабое зрение: в сильный дождь и туман Сережа становился практически незрячим. После возврата немного подразрушили вход в пещеру и ее вторую, малую камеру, использовать уже не смогли. Еще накануне приняли к себе и приютили двух иностранцев (японцев), спускавшихся сверху. Конечно, в пещере было достаточно тесно. Таким образом, ко второй ночи отсидки «поднакопились» факторы риска: ухудшилось состояние жилища, участники начали уставать физически и психологически и. еще «кое-что» не очень видимое, о чем будет сказано ниже. Но группа не считала свое положение опасным, несколько раз успокаивала руководство туриады, находившееся на Приюте 11-ти. Поэтому последнее в условиях суровой непогоды не предприняло серьезных попыток поиска и оказания помощи группе (в таких условиях трудно было что-то предпринять без риска потерять в тумане и пурге еще одну группу). Связь работает неважно и, видимо, ее трудно использовать вне пещеры из-за плохой погоды: идет мокрый снег, сильный ветер. Левин прерывает сообщения, назначая утренний сеанс в 7.00 с одной тревожной нотой: «…Рассчитываем на группу поддержки…» Попытку поиска предпринимает в течение дня небольшая группа Леонида Эбриля. Вероятно, он один начинает понимать, что положение Левина становится опасным. Найти пещеру Эбриль не смог и вынужден был отступить на Приют 11-ти.
Решение остаться в пещере на вторую ночь оказалось роковым: ночью в пещере, которую начало заметать снегом, стало очень тяжело дышать и трое (Левин, Лазарев, Воронин) вылезли наружу для откапывания. В этот момент небо достаточно очистилось, Приют 11-ти стал хорошо виден снизу. Сергей Фарбштейн чувствовал себя плохо и сам идти не мог. Олег Булдаков находился в состоянии странного нервного возбуждения (видимо, был уже не вполне вменяем). В создавшейся обстановке, ночью, Левин не решился отпустить нескольких участников вниз за помощью, решив дождаться утра. Возможно, в том состоянии, в котором они уже находились, они не смогли бы благополучно спуститься.
Около 7-ми утра пришедшему в себя Одинцову, находившемуся в палатке, с трудом (за час) удалось откопаться и вылезти из пещеры. Недалеко от входа он обнаружил трупы трех своих товарищей. Двое других в бессознательном состоянии лежали в пещере. Один из японцев исчез, второй, вроде, был «в порядке». Одинцов спустился вниз навстречу группе альпинистов-спасателей (они искали японцев) и указал им положение пещеры. Спасатели начали спускать Олега Булдакова, но вскоре обнаружили, что у него отсутствуют и пульс и дыхание. Сергея Фарбштейна спустили до Приюта 11-ти, где он умер от переохлаждения, не приходя в сознание. Одинцов и оставшийся японец уцелели. Второй, пропавший японец, был вскоре обнаружен замерзшим в ледовой трещине. Тяжелейшая авария с летальным исходом! Происшедшее казалось чудовищным, необъяснимым.
Участники событий, прежде всего, инструкторы туриады выдвигали различные предположения о причинах трагедии. Существовали версии о том, что группа Левина вводила руководство туриады в заблуждение о своих действиях, что Фарбштейн для лучшей акклиматизации применил на себе и других участниках специальные лекарственные препараты (адаптогены и гипоксаты), которые способствовали нарушениям в организме, вызвавшем смерть. И другие соображения, среди которых были и фантастические (вплоть до похищения «душ» космическими силами). Непонятной была концовка событий: погибшие вне пещеры лежали кто без ботинка, кто без пуховки, кто со спущенными штанами… Ледяные наросты у лица указывали на то, что они, будучи живыми, долго лежали на снегу. Пропала часть снаряжения. Это, вкратце, самое главное, что было известно. По свежим следам события были описаны в газете «Туристские новости», статья Голода «Эльбрусская трагедия, N 1990 г.
Я не был непосредственным участником событий, и у меня не было понимания происшедшего. Но было какое-то глубокое внутреннее убеждение, что, если я соберу все доступные факты, осмыслю и сопоставлю их с фактами других, похожих аварий, многое со временем станет понятным. Я постарался опросить участников событий, изучил документы и специальную литературу. Надо сказать, что аварии опытных групп нередко имеют весьма сложную внутреннюю «конструкцию». Они «зарождаются» из психологических, методических и тактических просчетов (нередко на основе недостатков образования и воспитания, пробелов в опыте), усиливаются и «запускаются» силами природной стихии и техническими ошибками. Эти причины часто поверхностно принимают за главные причины, не замечая глубинных факторов. После долгих размышлений, спустя 6 лет, я пришел к следующим выводам.