Стихия страха
Шрифт:
– Ты какой торт хочешь?
Лидия задумалась ненадолго.
– Большой. Вот, и-ик, такой!
– и показала, разведя руки в сторону и очерчивая полукруг.
– Хорошо. Будет такой. А подарок?
Она просияла и улыбнулась, утирая слезы испачканными в варенье пальцами и оставляя красные разводы на щеках. Обиды были моментально забыты.
– Куклу. Большую. И-ик. Красивую. Самую красивую.
– Хорошо. Будет кукла. Но ты должна обещать, что будешь хорошо себя вести, ладно?
Лидия насупилась.
– Обещай,
– Ладно, - буркнула она и опять икнула.
– Посиди здесь, пока я не приду. Порисуй что-нибудь. Или почитай. Ты же умеешь читать?
Лидия кивнула, и ее глаза загорелись интересом.
– Ты не можешь уйти!
– возмутилась Софи.
– Я не хочу оставаться с этим чудовищем!
Она перегородила мне выход, а экономка застыла с метлой, прекратив выметать осколки из кухни.
– Послушай, мне надо в управу. Срочные дела дознания. Я ненадолго. Быстро вернусь. Через пару часов. Честно.
– Нет!
– топнула ногой Софи.
– Пошли посыльного. Или хотя бы дождись, когда Эмиль вернется с Академии.
– Ну это же смешно! Лидия вас не съест. У нее всего лишь отшибло память, она думает, что ей пять лет. Вы вдвоем не справитесь с пятилетним ребенком? Кстати, Эжени, вы можете приготовить для нее праздничный торт?
– Еще чего!
– фыркнула экономка.
– Да вы посмотрите, что она здесь натворила! Ведь всю посуду перебила, муку рассыпала...
– Вам лучше приготовить что-нибудь, иначе будет очередная истерика. Пожалуйста, сделайте это, хотя бы ради меня.
Голубые глаза Софи потемнели, она вцепилась мне в руку.
– Ты как знаешь, Кысей, а я с ней оставаться не намерена. Я ее боюсь.
– Да чего бояться? Я запер ее в комнате и дал бумагу, карандаш, книги. На какое-то время ей хватит занятий, а потом... может она устанет и заснет...
– Вот пусть и сидит, а я отправлюсь к Эмилю в Академию. Уж лучше торчать у него на занятиях, чем слушать ее вопли!
Софи с удивительной проворностью вылетела из дому, не обращая внимания на жалобный стон экономки:
– Госпожа, не оставляйте меня одну, ну пожалуйста!..
В экипаже я пересилил себя и открыл дневник профессора.
"Если бы я раньше узнал об удивительных свойствах корня вознесения, мой мальчик, мой любимый Кристофер был бы жив. Я бы смог стереть из его памяти всю боль, что пролегла между нами..."
"Я вернул Луку в детство. Это удивительно. Верю, что смогу заместить его страшные воспоминания своей любовью и заботой. Он забудет, как убил брата..."
"Сегодня Лука сорвался. Убил. Я скрыл. Не стоит об этом даже писать. Лучше забыть с приходом нового дня, как обычно. Но придется повторить курс. Память к нему возвращается при виде крови. Надо быть с ним особенно ласковым и следить, чтобы он не видел ее. Он сможет излечиться..."
"Почему Лука так боится крови?.. Или это не его страх? Я заметил, что сестра Валерия упала в обморок от вида открытой раны, хотя раньше за ней такого не водилось. Есть ли тут связь?"
"Лука оказался очень полезным, выявив страх Фарида, моего нового пациента. Такой сильный и опасный зверь. Я смогу его усмирить. Подарю ему милость Единого. Он забудет страхи и боль прошлого. Станет моим покорным мальчиком. Страх потерять приобретенную свободу приводит его в бешенство, но отвар творит чудеса... Попробую еще добавить опиум..."
Дальше я не смог читать из-за подкатившей к горлу тошноты.
В управе в моем кабинете уже расположились отец Валуа и кардинал Блейк. У последнего было жестокое похмелье, на опухшем лице даже не было видно глаз.
– Где тебя носило?
– мгновенно вскипел при моем появлении отец Валуа. Кардинал застонал и прикрыл уши руками.
– Тебя пытались найти, но ты не ночевал дома!
– Простите, святой отец, я был так измотан, что... что решил переночевать у друга, он живет неподалеку от Академии.
– Ты мог послать кого-нибудь предупредить! Бог знает что происходит!
– Что-нибудь еще случилось?
– осторожно спросил я, надеясь на определенный ответ.
– Случилось!
– стукнул кулаком по столу церковник.
– Профессор повесился в тюрьме. Сегодня на рассвете.
– Что?
– я ошеломленно опустился на стул, пытаясь собраться с мыслями. Почему он... Зачем... Ему надо было просто подождать блаженного забвения, как он делал раньше, стирая неприглядные события своей жизни...
– Дело очень плохо оборачивается... Его слуга Лука погиб при непонятных обстоятельствах, охранник сбежал, воспитанник непонятно где... А еще сгорел его дом...
– отец Валуа покосился на кардинала. Лицо того приобрело нездоровый зеленоватый оттенок, он тяжело дышал. Я молчал.
– Кысей, ты понимаешь, насколько все плохо?
– Я поймаю Фарида и Алекса. Я...
– Ты отстранен, - отчеканил отец Валуа, подходя ко мне и пристально вглядываясь в глаза.
– Твоя версия произошедшего шита белыми нитками. Зачем было Фариду тебя освобождать? А потом нападать? А следом насиловать профессора? Это было при тебе? Если так, то почему ты не вмешался? Почему отпустил опасного вероотступника?
– Я... Я не помню...
Отец Валуа снял очки и еще раз внимательно вгляделся в мое лицо.
– Что ты имеешь в виду?
– Профессор заставил меня выпить свой отвар. Отвар забвения. Я сопротивлялся. Даже губу прокусил до крови, но не помогло. А после все как в тумане. Помню, что молился. Помню, как начал кровоточить образ заступника в камне. Как страшно закричал Лука, истекая кровью...
Кардинал Блейк не выдержал и сполз со стула под стол. Его вырвало. Отец Валуа брезгливо посмотрел на него и покачал головой.