Стихотерапия
Шрифт:
2011
Поэтессы
Когда мужчинам нечего сказать —
конгрессы, стрессы, мессы,
стюардессы,
тогда и начинают выползать,
ну, как их там? Ах, эти…
поэтессы.
. . . . . . . . . . . . . . . .
У нас трёхтомники, литпремии
у нас.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Лишь снежные да каменные бабы
нас не читают и не продают.
Когда поэту нечего сказать
В эпоху Интернета и прогресса,
Тогда и начинают выползать —
Ну, как их там? Ну, эти… поэтессы.
Когда поэт задумчив и суров,
Хоть вроде не вчера пришёл из леса,
Не пишется и не хватает слов —
И тут как тут, опять же, – поэтессы.
Ну, всё бывает – творческий изъян,
Сказались неприятности и стрессы,
Случается, поэт немного пьян —
Опять встревают эти…поэтессы.
У нас трёхтомники,
А эти – на горошине принцессы —
Им ни косьба под стать, ни молотьба —
Ну что с них взять – они же поэтессы!
Нас не читают и не продают —
Поэта жизнь – невзгоды и ухабы.
…В печати ж и шныряют, и снуют
Лишь снежные неистовые бабы.
Ты кушать хочешь? Кто тому виной?
Хлеб отнимают и приносят стрессы,
Из них нормальной нету ни одной —
И то сказать – они ведь поэтессы!
Поэтом я родился и прожил,
С талантом от рождения повенчан.
Будь моя воля – вето б наложил
На поэтесс и попросту на женщин.
2010
Недураки
… На грош не купишь пятаков,
Мне трудно нудно объяснять:
Неглупых от недураков
Я не люблю не отделять.
Нам время не направить вспять,
Остров же сможет – он таков:
Он научился отделять
Неглупых от недураков.
Поэт не дремлет на печи,
Он не печален и не хмур,
Элементарно отличит
Он недалёких от недур.
Порой непросто самому —
Парадоксально – будь здоров! —
Когда почудится ему,
Что он не Остров, не Остров.
И трудно нудно объяснять,
И нудно трудно говорить,
Но невозможно не понять —
Не надоело не острить.
Средь поэтических натур,
Средь поэтических оков
Немало встретил он недур,
Не ценящих недураков.
2010
О поэзии
Не в старомодном ветхом шушуне,
А в белом свитере, застиранном
немного,
Но хорошо смотрящемся на мне.
. . . . . . . . . . . . . . . .
… И джинсы «Levis», правда, ткань «Орбита»,
Мне нравятся, да и сосед хвалил.
Но тут навстречу выбегает Гришка
И выбивает почву из под ног.
Я думал, что один я на дороге —
В одеждах белых, в л а вровом венце,
Но тут, смотрю – кого приносят ноги?
Печаль во взгляде, бледность на лице:
Гляжу – навстречу выбегает Мишка —
Знать, Лермонтов – читаю между строк —
С пером гусиным, с книжкою под мышкой,
И выбивает почву из-под ног.
Перекрестился. Выдохнуть не смею
И вижу вновь: идёт навстречу мне
Сергей Есенин с матушкой своею
В воспетом им же ветхом шушуне.
Что за сюжет? И что за наважденье?
Темнеет неба бесконечный свод.
Стою и жду. Уже с остервененьем —
Кто ж мне теперь дорогу перейдёт?
Ну, так и есть! Судьбе я не перечу,
Кремнистый путь, как водится, блестит.
Сам Пушкин выбегает мне навстречу —
В цилиндре, и сюртук неплохо сшит,
Слегка застиран, но сидит неплохо,
А в небе сонмы блещущих светил.
А ночь тиха. Равнина внемлет Богу.
Я ж первый со звездой заговорил:
Стихов, конечно, написал я много —
Сосед хвалил. Я, видно, на коне.
Да не смотри ты, Пушкин, на дорогу!
А ты не пой, красавица, при мне!
Я сам спою. Торжественно и строго,
И напишу ещё немало строк.
… Вот только Сашка с Мишкой на дороге
Всё выбивают почву из-под ног.
2010
Тоска
…Чем развеять её – не знаю,
шашки, шахматы, домино;
супер-видео предлагаю,
а она выбирает…вино.
Пью с тоской. Ей со змием проще,
брат зелёный – в душе душа;
и танцуют гремучие мощи
под Кобзона, хвостами шурша.
. . . . . . . . . . . . . .
Да проветрю от перегара —
вытрезвитель их пронеси.
Всё бывает, всё в жизни бывает —
Шашки, шахматы, домино,
А порою – тоска наливает
То ли водку, а то ли вино.
Пью с тоской и со змием всуе —
То ль реальность, а то ль это сон:
Под Кобзона с тобою танцую,
Ну а с нами танцует Кобзон.
Так бывало, бывало и прежде —
Бог пронёс, ну а ты закуси.
Я тебя провожаю в надежде —
Вытрезвитель тебя пронеси.
Я не только в надежде, но в вере —
Огоньком замелькало такси,
Заиграло дождём в атмосфере —
Вытрезвитель тебя пронеси.
Я в надежде, и в вере с любовью —
Так водилось всегда на Руси:
Пить писательскому сословью —
Вытрезвитель его пронеси.
2010
Выпить не грешно
… Соседям выпить не грешно:
долдонит Бах, горланит Бахус,
я за стихи – им всё равно, а зря.
Менять стихи на закус?
Сижу с соседом – выпиваю,
Себя на слове не ловлю,
Неплохо я стихи слагаю,
Но «закус» всё-таки люблю.
Долдонит Бах, горланит Бахус,
Шопен звучит, сосед мычит,
Но снова отвлекает «закус»,
А лира вроде бы молчит.
Как всё непросто в этом мире —
Бах с Бахусом с ума сведут.
… Приник к гитаре я и к лире —
Но, а сосед – он тут как тут.
Вот я почти уже и трезвый,
Почти готов я выдать стих,
Но тут сосед вмешался резво —
А с Бахом выпить на троих?
Как от похмелья я очнулся,
Так взял стихов своих тетрадь,
Я от соседа отмахнулся,
Но как пред Бахом устоять?
Что только в жизни не бывает!
Буквально давеча, на днях
Бутылку Моцарт открывает,
Бокал протягивает Бах.
Я не хотел, сопротивлялся,
Швырял бутылку из окна,
За лиру и перо хватался,
Но с Бахом всё-таки набрался —
Что делать, классика сильна!
2010
Непоэтический век
… В эпизодические дали
я – по-простому – не спешу…
Кресты, медали и педали —
Как Цинандали алкашу.
Я перебьюсь негромким слогом;
Мне откровенно всё равно:
Причастием или предлогом
Будить фанеру и бревно…
Расцвет искусства канул в лету
О том давно ведётся речь.
Сейчас не время для поэта
Сердца людей глаголом жечь.
Не стоит жечь негромким слогом —
Ты откровенно не греши —
Поэт Остров, побойся Бога,
И знай – пиши себе, пиши.
Поэт ответил: «Угадали —
Не век для света и светил.
В эпизодические дали
Я то и дело уходил.
И я подыскиваю темы,
И я спешу, и я пишу,
Но нашей публике поэмы —
Как Цинандали алкашу».
2011
Звезда
…Нам говорят – менталитет,
Нам говорят – зима и лето.
. . . . . . . . . . . . .
Своим присутствием везде
Ты приближаешься к звезде,
Она всегда у нас одна.
Бывало, встанешь спозаранок
Посля всегомогущих пьянок,
Глядишь – опять, опять она!
Очнулась в мире Мнемозин
И полетела в магазин.
Окликнув нас, вперёд идущих,
Нам вслед кричат: «Менталитет!»
Но, кроме пьянок всемогущих,
Альтернативы, право, нет:
Ведь после пьянок постоянство
Гармонии царит везде,
И расширяется пространство,
И приближаешься к звезде.
Мы, вкупе с истиной простою,
Своё величие несём,
И так приятно со звездою
Поговорить о том, о сём.
Так много звёзды совмещают,
Сияньем озаряя ночь —
И путь кремнистый освещают,
И за пивком сгонять не прочь!
2011
На стихи Григория Андреева
Пушкину
О вас писал! «Чего же боле?»
Так мне и хочется сказать.
Душа была ещё в неволе:
Могли и выслать, и сослать…
. . . . . . . . . . . . .
А высылали плодовитых,
Настырных, тех, кто посмелей,
Друзей имел кто знаменитых,
Кто доказал, что был еврей.
. . . . . . . . . . . . .
Онегин, как и прежде, франт.
Одет он нынче от Версаче.
То ли банкир, то ли гарант,
А может, олигарх… тем паче…
Писать серьёзно – не игрушки.
Сейчас и прежде – чёрт один.
Я вам пишу товарищ Пушкин,
Или, вернее, господин.
О, Пушкин! Как Вы были правы!
Всё тот же в обществе изъян,
Нам просто не найти управы
На изменившихся Татьян.
Онегины, куда деваться? —
В банкиры лезут, как один,
И «от Версаче» одеваться
Привыкли с детства до седин.
Талантам все открыты двери,
Но если глубже поглядеть,
То наших Моцартов – Сальери
Так и стремятся подсидеть.
Хоть классику менять негоже —
Уж это точно знаем мы —
Но Пугачёв и Моцарт тоже
Не избежали б Колымы.
Предприниматели, евреи,
А также слова мастера —
Покорный Ваш слуга Андреев,
Et cetera, et cetera.
К нам, посторонние, не лезьте —
У гениев один маршрут:
Мы, Пушкин, были б с Вами вместе
«Во глубине сибирских руд».
С тех пор Сибирь и многолика —
Будь ты философ иль прораб.
Будь ты еврей страны великой,
Петра ль Великого арап.
Но не умрёт в сердцах надежда,
Что будет заклеймён злодей,
И из «сибирских руд» как прежде
Мы будем жечь сердца людей.