Стихотерапия
Шрифт:
2011
Отцы-огурцы
Этот – в Испании, та – в
Аргентине.
Речи и встречи смакуют доныне…
Помнят изыски отцов-огурцов…
Боготворят марафет молодцов.
Я изучаю труды поколений —
Прежних поэтов и бардов-певцов,
Всё изучив без сомнений и лени,
Понял изыски отцов-огурцов.
Пушкин великий окинул вниманьем
Опыт пустынников знал до основ!
Жён непорочных земные скитанья.
Опыт иной изучает Остр о в.
Пушкина строки – что надо, в порядке —
Истину ищут в пустынях отцы,
А у Остр о ва,
То ли певцы, то ль отцы-огурцы.
2011
Лысый поэт
Я не поладил с небесами,
несу своё неестество —
когда мы сами с волосами —
для лысых – это ремесло.
Я не поладил с небесами —
Не вьётся локон, как назло.
Легко тому, кто с волосами,
А лысым – труд и ремесло.
Ведь к волосатым, без сомненья,
Успех с удачей так и прут!
У лысых, видно, лишь терпенье
И труд все беды перетрут.
А были ль деды с волосами?
Анализируем родство.
В кого пошли – не знаем сами,
Неся своё неестество.
Случится ль хмурый день осенний,
Случится ль летняя жара,
Пышноволосый, как Есенин —
Стих производит на гора.
Не вьётся локон на макушке —
Все дни работай напролёт,
А кто кудрявый, словно Пушкин —
Стихи строчит, как пулемёт.
2011
Когда просохну
…Я буду пить, пока не сдохну.
Не Вечный жид, и не мудрец.
Я буду пить, я не просохну…
Я протрезвею, наконец…
Живу не так, как было прежде —
Не Вечный жид, и не мудрец,
Я буду пить, но есть надежда,
Что протрезвею наконец.
Ведь говорят, что время лечит,
И в это твёрдо верю я —
Не Моисей, и не Предтеча,
И даже не пророк Илья.
Но верю: только протрезвею —
Произойдёт, в конце концов —
Я переплюнуть всех сумею:
Пророков, магов, мудрецов.
Я брошу пить, просохну вскоре,
И на аллее мудрецов
Мне по колено будет море
Среди поэтов и творцов.
Воскресну я и обомлею:
Душа дрожит, строка бежит —
На поэтической аллее
Я вечный бард и Вечный жид.
И я талантливо и ново
Создам, что Вам не по плечу —
И орден, как венец терновый,
Посмертно, может, получу.
2011
Пророк и поэт
Да, был Поэт – невольник чести.
Там было всё, как есть. На
месте…
Здесь между розовых дубрав
мятётся трезвый Иосаф…
Порой стихи выходят боком,
Выходят боком – да каким!
Поэт помчался за пророком,
Но трезв, как лист, Иоаким.
Нет, что-то в мире не на месте,
Пророк опять-таки не прав.
Поэт всегда невольник чести —
Не то, что трезвый Иосаф.
Сюжет повсюду одинаков —
Давно попали в трезвый плен
Что Исоаф, и что Иаков —
Из всех двенадцати колен.
Да, нелегко, видать, пророку.
Поэту ж трудно по утрам:
«In Vino Veritas» по Блоку,
И по Острову – двести грамм!
2011
За воротник
…Водопадом по уступам!
Ну-ка, девочки, на крик!
Взяли мётлы —
и – по ступам!
Наливай за ворот, Nick!
Nick за ворот наливает —
Он на то, видать, и Nick.
А поэт стихи слагает,
Что-то льёт за воротник.
Водопадам – по уступам,
Наливали – будь здоров!
«Взяли мётлы
Всем командует Остров.
Кто-то мётлы, кто-то ступы,
Кто стихов тетрадь берёт,
Ну a Nick пускает тупо
Двести граммов в оборот.
И, естественно, при этом
Так наладились дела!
Стих несётся за поэтом,
За метлой летит метла.
2011
Классик
Я – Скотт Фицджеральд. Ночь
нежна;
не ухватить её за пальцы.
Меня проворит, словно зайца,
не девочка и не жена.
Я одинок, как белый волк;
меня – как яблоко на тёрке…
. . . . . . . . . . . . .
А в Москворечье благодать:
сияет солнце, небо сине…
Употреблять тебя как «Ять»
я предпочту отныне.
Жизнь протекает в перепалке,
Хоть я писательских кровей —
Как персик в соковыжималке,
Как в тёрке яблоко, ей-ей!
Поклонницы кричат, в натуре:
«Он переплюнул всех, ого!
Он – Фицджеральд в литературе,
А, может быть, Виктор Гюго!»
Запомни, школьный мой учитель!
Меня строка уносит вдаль,
Я создал «Пармскую обитель»,
Ане какой-нибудь Стендаль!
В литературе мысли чётки,
Не зря, видать, творил и жил,
И к тем друзьям, что «Трое в лодке»,
Я тоже руку приложил.
В мои творенья надо верить,
Как «Ять» меня воспринимать —
Меня аршином не измерить,
Умом, как видно, не понять!
2011
От поэзии к прозе
Я ревнив и брезглив,
мне шальное авто
подавали к полночному бреду…
. . . . . . . . . . . . .
Эй, водила, молю, не гони по рублю…
. . . . . . . . . . . . . .
Я пешком – не смешно —
не туда, где грешно,
где мозги набекрень в хороводе…
. . . . . . . . . . . . .
Жизнь торчком. И волчком
закружит голова,
перейдя от поэзии к прозе.
Я ревнив и брезглив – ты со мной не шути,
Я читаю стихи на морозе,
А не то наяву иль в полночном пути
Перейду от поэзии к прозе.
И тогда, извини, жизнь помчится торчком,
И мозги набекрень в хороводе,
Всем придётся вертеться со мною волчком,
И не будет согласья в народе.
«Эй, водила! – кричу, – Не гони лошадей!»
Жизнь и так погоняет бредово,
От моих-то острот, от моих-то идей
Станет лихо не только Острову!
От поэзии к прозе тогда перейду,
Не задумавшись ни на минуту.
Я ревнив и брезглив – в стихотворном бреду
Поздоровится вряд ли кому-то.
2011
Поэт и пресса
…сегодня едут не ко мне —
чего-то я не на коне.
Не на козле, не в «мерседесе»…
И прессе это ни к чему…
Мне так приятно одному…
Сегодня я не в «Мерседесе»,
Я на своих двоих хожу,
Уже поднадоевшей прессе
На дверь, пожалуй, укажу.
Увы, сегодня я не в теме,
Хотя всегда высок IQ
Но в теле-радиосистеме
Не дам, однако, интервью.
Я откажу сегодня прессе,
Стихи пишу я – будь здоров!
Не отвлекайте! Я в процессе!
Я, как-никак, поэт Остров!
2011
Автомордрет
Не умер. Не прошу ухи.
Не поминаю мать-берёзу.
Мне плохо – я пишу стихи.
Мне хорошо – слагаю прозу.
Когда я не прошу ухи,
Не поминаю мать-берёзу,
Тогда готов писать стихи
Или, по крайней мере, прозу.
Но если голоден и зол —
Вот-вот кусну или залаю,
Беру уху, сажусь за стол
И всех со смаком посылаю.