Стихотворения 1823-1836

Пушкин Александр Сергеевич

АКВИЛОН 62

Зачем ты, грозный аквилон,Тростник прибрежный долу клонишь?Зачем на дальний небосклонТы облачко столь гневно гонишь?Недавно черных туч грядойСвод неба глухо облекался,Недавно дуб над высотойВ красе надменной величался...Но ты поднялся, ты взыграл,Ты прошумел грозой и славой -И бурны тучи разогнал,И дуб низвергнул величавый.Пускай же солнца ясный ликОтныне радостью блистает,И облачком зефир играет,И тихо зыблется тростник.

62

Аквилон. Пушкин датировал стихотворение в единственном сохранившемся автографе (в 1830 г.) и в печати (в 1837 г.) 1824 годом. Однако нет сомнения в том, что за образами природы в «Аквилоне», подобно тому как это было в стихотворении «Арион», стоят современные события и едва ли стихотворение могло быть написано до восстания 14 декабря 1825 г.

* * *

Пускай увенчанный любовью красоты 63 В заветном золоте 64 хранит ее чертыИ письма тайные, награда долгой муки,Но в тихие часы томительной разлукиНичто, ничто моих не радует очей,И ни единый дар возлюбленной моей,Святой залог любви, утеха грусти нежной -Не лечит ран любви безумной, безнадежной

63

«Пускай увенчанный любовью красоты...». Вызвано воспоминанием о Е. К. Воронцовой.

64

Заветное золото — вероятно, медальон с ее портретом.

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ К ЦЕНЗОРУ 65

На скользком поприще Тимковского 66

наследник!Позволь обнять себя, мой прежний собеседник.Недавно, тяжкою цензурой притеснен,Последних, жалких прав без милости лишен,Со всею братией гонимый совокупно,Я, вспыхнув, говорил тебе немного крупно,Потешил дерзости бранчивую свербежь -Но извини меня: мне было невтерпеж.Теперь в моей глуши журналы раздирая,И бедной братии стишонки разбирая(Теперь же мне читать охота и досуг),Обрадовался я, по ним заметя вдругВ тебе и правила, и мыслей образ новый!Ура! ты заслужил венок себе лавровыйИ твердостью души, и смелостью ума.Как изумилася поэзия сама,Когда ты разрешил по милости чудеснойЗаветные слова божественный, небесный 67 ,И ими назвалась (для рифмы) красота,Не оскорбляя тем уж господа Христа!Но что же вдруг тебя, скажи, переменилоИ нрава твоего кичливость усмирило?Свои послания хоть очень я люблю,Хоть знаю, что прочел ты жалобу мою 68 ,Но, подразнив тебя, я переменой сеюПриятно изумлен, гордиться не посмею.Отнесся я к тебе по долгу моему;Но мне ль исправить вас? Нет, ведаю, комуСей важной новостью обязана Россия.Обдумав наконец намеренья благие,Министра честного наш добрый царь избрал 69 ,Шишков наук уже правленье восприял.Сей старец дорог нам: друг чести, друг народа,Он славен славою двенадцатого года 70 ;Один в толпе вельмож он русских муз любил,Их, незамеченных, созвал, соединил 71 ;Осиротелого венца Екатерины 72 От хлада наших дней укрыл он лавр единый.Он с нами сетовал, когда святой отец 73 ,Омара да Гали прияв за образец 74 ,В угодность господу, себе во утешенье,Усердно задушить старался просвещенье.Благочестивая, смиренная душаКарала чистых муз, спасая Бантыша 75 ,И помогал ему Магницкий 76 благородный,Муж твердый в правилах, душою превосходный,И даже бедный мой Кавелин 77– дурачок,Креститель Галича 78 , Магницкого дьячок.И вот, за все грехи, в чьи пакостные рукиВы были вверены, печальные науки!Цензура! вот кому подвластна ты была!Но полно: мрачная година протекла,И ярче уж горит светильник просвещенья.Я с переменою несчастного правленьяОтставки цензоров, признаться, ожидал,Но, сам не зная как, ты, видно, устоял.Итак, я поспешил приятелей поздравить,А между тем совет на память им оставить.Будь строг, но будь умен. Не просят у тебя,Чтоб все законные преграды истребя,Все мыслить, говорить, печатать безопасноТы нашим господам позволил самовластно.Права свои храни по долгу своему.Но скромной истине, но мирному умуИ даже глупости невинной и довольнойНе заграждай пути заставой своевольной.И если ты в плодах досужного пераПорою не найдешь великого добра,Когда не видишь в них безумного разврата,Престолов, алтарей и нравов супостата,То, славы автору желая от души,Махни, мой друг, рукой и смело подпиши.

65

Второе послание к цензору. Обращено к А. С. Бирукову, как и первое «Послание цензору» (см. т. 1), о котором говорится во вступительных стихах (Я, вспыхнув, говорил тебе немного крупно). Бируков был цензором в 1821-1826 гг.; его деятельность Пушкин назвал «самовластной расправой трусливого дурака».

66

Тимковский, Иван Осипович (1768-1837) — петербургский цензор в 1804-1821 гг., не разрешивший стихотворения Пушкина «Русалка», но разрешивший семнадцать его стихотворений в 1817-1820 гг., а также «Руслана и Людмилу».

67

Заветные слова божественный, небесный — имеется в виду запрещение цензором Л. И. Красовским стиха «Улыбку уст твоих небесную ловить» (в стихотворении Олина «Стансы к Элизе») и эпитета «божественные» в применении к гуриям.

68

Жалобу мою — «Послание цензору».

69

Министра честного нам добрый царь избрал, // Шишков наук уже правленье восприял — 15 мая 1824 г. министром народного просвещения был назначен А. С. Шишков.

70

Он славен славою двенадцатого года — Шишков писал во время Отечественной войны 1812 г. все манифесты, подписанные царем.

71

Он русских муз любил, // Их, незамеченных, созвал, соединил — речь идет об организации Шишковым «Беседы любителей русского слова». (Изменение отношения к Шишкову объяснено самим Пушкиным в письме к П. А. Вяземскому от 25 января 1825 г. — см. т. 9.).

72

Венца Екатерины... лавр единый — Державин.

73

Святой отец — предыдущий министр народного просвещения и министр духовных дел, кн. Александр Николаевич Голицын (1773-1844), известный своим мистицизмом и ханжеством.

74

Омар — Омар ибн Хаттаб, второй мусульманский халиф, взявший штурмом Александрию (642 г.) и, по преданию, сжегший ее ценнейшую библиотеку.

Гали — Али бен-Аби Талеб (602-661), четвертый халиф.

Прияв за образец — имеется в виду сожжение в 1821 г. труда лицейского учителя Пушкина, профессора Петербургского университета А. П. Куницына, «Право естественное», СПб. 1818-1820.

75

Спасая Бантыша — см. ниже прим. к эпиграмме «Вот Хвостовой покровитель...».

76

Магницкий, Михаил Леонтьевич (1778-1855) — один из самых ярых реакционеров александровского времени, в качестве попечителя учебного округа (в 1819-1826 гг.) разгромивший Казанский университет за «безбожное направление».

77

Кавелин, Дмитрий Александрович (1778-1851), в качестве директора Петербургского университета (1819-1823) проявил себя как злейший обскурант; моим назван, вероятно, потому, что был в свое время членом «Арзамаса».

78

Креститель Галича — возбудив в 1821 г. дело против ряда профессоров Петербургского университета, в том числе против А. И. Галича (лицейского профессора Пушкина), за его атеизм и дискредитирование власти в лекциях, а также за книгу «История философских систем», Кавелин вынудил Галича признать свое учение «ложным и вредным», повел его в церковь, где священник читал над ним молитву и кропил его святой водой.

* * *

Тимковский царствовал 79 — и все твердили вслух,Что в свете не найдешь ослов подобных двух.Явился Бируков, за ним вослед Красовский:Ну право, их умней покойный был Тимковский!

* * *

Полу-милорд, полу-купец 80 ,Полу-мудрец, полу-невежда,Полу-подлец, но есть надежда,Что будет полным наконец.

79

«Тимковский царствовал — и все твердили вслух...». Эпиграмма на трех цензоров (см. прим. к стих. «Второе послание к цензору»).

80

«Полу-милорд, полу-купец...». Эпиграмма на новороссийского генерал-губернатора гр. Михаила Семеновича Воронцова (1782-1856), в канцелярии которого Пушкин служил в 1823-1824 гг. Взаимоотношения их были враждебными и кончились высылкой Пушкина из Одессы в Михайловское.

Полу-милорд — намек на английское воспитание Воронцова (он был сыном русского посла в Лондоне) и на его англоманию.

Полу-купец — Воронцов был материально заинтересован в операциях Одесского порта.

* * *

Певец-Давид был ростом мал 81 ,Но повалил же Голиафа,Который был и генерал,И, побожусь, не ниже графа.

* * *

Не знаю где, но не у нас 82 ,Достопочтенный лорд Мидас,С душой посредственной и низкой, -Чтоб не упасть дорогой склизкой,Ползком прополз в известный чинИ стал известный господин.Еще два слова об Мидасе:Он не хранил в своем запасеГлубоких замыслов и дум;Имел он не блестящий ум,Душой не слишком был отважен;Зато был сух, учтив и важен.Льстецы героя моего,Не зная, как хвалить его,Провозгласить решились тонким...

81

«Певец Давид был ростом мал...». В эпиграмме проводится аналогия между нравственной борьбой Пушкина с его начальником и физической борьбой юного музыканта Давида с великаном Голиафом (библия). Два последних стиха написаны настолько неясно, что чтение их предположительно.

82

«Не знаю где, но не у нас...». Эпиграмма на М. С. Воронцова, напечатанная в «Северных цветах» на 1823 г. в «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях» (см. т. 6). Последний стих был напечатан так:

Провозгласить решились тонким, и пр. По-видимому, окончание стихотворения (не дошедшее до нас) делало явным, кого назвал поэт лордом Мидасом. Смысл обозначения и пр. — обращение к памяти того широкого круга лиц, которые знали стихотворение изустно. Написано между 1824 и 1827 гг., вероятно в 1824 г. Первый стих — отклик на аналогичное выражение в эпиграмме Вяземского (1821 г.).

Сбираясь в путь, глупец почетный(Не знаю где, у нас иль нет)...Этим оборотом подчеркивалось: именно у нас.

* * *

Вот Хвостовой покровитель 83 ,Вот холопская душа,Просвещения губитель,Покровитель Бантыша!Напирайте, бога ради,На него со всех сторон!Не попробовать ли сзади?Там всего слабее он.

* * *

Охотник до журнальной драки 84 ,Сей усыпительный зоилРазводит опиум чернилСлюнею бешеной собаки.

83

«Вот Хвостовой покровитель...». Эпиграмма на кн. А. Н. Голицына (см. выше прим. к стих. «Второе послание к цензору»). Общепринятую датировку эпиграммы — 1817-1820 — следует заменить — летом 1824 г.: она написана в связи со скандальной историей отставки Голицына. Чтобы добиться падения министра, близкого к Александру I, объединились Аракчеев, митрополит Серафим, архимандрит Фотий и Магницкий (Напирайте бога ради // На него со всех сторон!). Они не пренебрегли доносом и на противоестественные свойства Голицына и В. Н. Бантыша-Каменского (1778-1829), за что последний высылался в 1823 г. из Петербурга; Голицын выступил с защитой Бантыша (покровитель Бантыша).

Хвостова, Александра Петровна (1765-1853), находившаяся в дружбе с Голицыным — член мистического общества, была в 1823 г. удалена из Петербурга за организацию собраний изуверской секты хлыстовского типа.

84

«Охотник до журнальной драки...». Эпиграмма на автора статьи «Второй разговор между классиком и издателем „Бахчисарайского фонтана“» («Вестник Европы», 1824, э 5). Статья была подписана буквой N, за которой скрывался М. А. Дмитриев. Полагая, что автором ее является редактор «Вестника Европы» Каченовский, Пушкин метил в своего старого врага. Статья М. А. Дмитриева была вызвана анонимной статьей Вяземского «Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова», помещенной им «Вместо предисловия» в издании «Бахчисарайского фонтана» 1824 г.

* * *

Лихой товарищ наших дедов,Он друг Венеры и пиров,Он на обедах — бог обедов,В своих садах — он бог садов.

1825

СОЖЖЕННОЕ ПИСЬМО 85

Прощай, письмо любви! прощай: она велела.Как долго медлил я! как долго не хотелаРука предать огню все радости мои!..Но полно, час настал. Гори, письмо любви.Готов я; ничему душа моя не внемлет.Уж пламя жадное листы твои приемлет...Минуту!.. вспыхнули! пылают — легкий дымВиясь, теряется с молением моим.Уж перстня верного утратя впечатленье,Растопленный сургуч кипит... О провиденье!Свершилось! Темные свернулися листы;На легком пепле их заветные чертыБелеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый,Отрада бедная в судьбе моей унылой,Останься век со мной на горестной груди...

85

Сожженное письмо. «Сестра поэта, О. С. Павлищева, говорила нам, — писал П. В. Анненков, — что когда приходило из Одессы письмо с печатью, изукрашенною точно такими же кабалистическими знаками, какие находились и на перстне ее брата, — последний запирался в своей комнате, никуда не выходил и никого не принимал к себе» («Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху», 1874, стр. 283). Речь шла о письмах Воронцовой, запечатанных таким же перстнем, как и перстень-талисман Пушкина, подаренный ему Воронцовой.

* * *

Лишь розы увядают,Амврозией дыша,В Элизий улетаетИх легкая душа.И там, где волны cонныЗабвение несут,Их тени благовонныНад Летою цветут.

ОДА ЕГО СИЯТ. ГР. ДМ. ИВ. ХВОСТОВУ 86

Султан 87 ярится 88 . Кровь ЭлладыИ peзвocкачет 89 , и кипит.Открылись грекам древни клады 90 ,Трепещет в Стиксе лютый Пит 91 .И се — летит продерзко судноИ мещет громы обоюдно.Се Бейрон, Феба образец.Притек, но недуг быстропарный 92 ,Строптивый и неблагодарныйВзнес смерти на него резец.Певец бессмертный и маститый,Тебя Эллада днесь зоветНа место тени знаменитой,Пред коей Цербер днесь ревет.Как здесь, ты будешь там сенатор,Как здесь, почтенный литератор,Но новый лавр тебя ждет там,Где от крови земля промокла:Перикла лавр, лавр Фемистокла;Лети туда, Хвостов наш! сам.Вам с Бейроном шипела злоба,Гремела и правдива лесть.Он лорд — граф ты! Поэты оба!Се, мнится, явно сходство есть.
– Никак! Ты с верною супругой 93 Под бременем Судьбы упругойЖивешь в любви — и наконецГлубок он, но единобразен,А ты глубок, игрив и разен,И в шалостях ты впрям певец.А я, неведомый Пиита,В восторге новом воспоюВо след Пиита знаменитаПравдиву похвалу свою,Моляся кораблю бегущу,Да Бейрона он узрит кущу 94 ,И да блюдут твой мирный сон 95 Нептун, Плутон, Зевс, Цитерея,Гебея, Псиша, Крон, Астрея,Феб, Игры, Смехи, Вакх, Харон.

86

Ода его сият. гр. Дм. Ив. Хвостову. Пародия на оды самого Хвостова, Петрова, Дмитриева, направленная главным образом против архаических форм в стихах молодых поэтов — Кюхельбекера, Рылеева. В «Оде» воспроизведен литературный стиль одописцев; славянизмы наряду с просторечием, риторическая выспренность выражений, архаический словарь, авторские примечания к стихотворениям.

Намекая на оду Хвостова «На смерть Байрона», Пушкин иронически приглашает Хвостова заменить Байрона, умершего в Греции деятелем национально-освободительной борьбы греков против турецкого владычества (см. прим. к стих. «К морю»).

Кровь... резвоскачет — выражение из стихотворения Кюхельбекера «Грибоедову», только что напечатанного в «Московском телеграфе» (1825, э l): «И резвоскачущая кровь».

Пит — Вильям Питт (Младший) (1759-1806), английский государственный деятель, известный жестоким подавлением мятежа в Ирландии (1798).

Просторечие Где от крови земля промокла и рифма промокла — Фемистокла — пародия на выражение Рылеева «Давно от слез и крови взмокла // Эллада средь святой борьбы» и на его рифму «взмокла — Фемистокла» (в стихотворении «На смерть Байрона», тогда еще не напечатанном).

87

Султан — Махмуд II (1785-1839).

88

Подражание г. Петрову, знаменитому нашему лирику.

89

Слово, употребленное весьма счастливо Вильгельмом Карловичем Кюхельбекером в стихотворном его письме к г. Грибоедову.

90

Под словом клады должно разуметь правдивую ненависть нынешних Леонидов, Ахиллесов и Мильтиадов к жестоким чалмоносцам.

91

Г. Питт, знаменитый английский министр и известный противник Свободы

92

Горячка.

93

Графиня Хвостова, урожденная княжна Горчакова, достойная супруга маститого нашего Певца. Во многочисленных своих стихотворениях везде называет он ее Темирою (см. последн. замеч. в оде «Заздравный кубок»).

94

Подражание его высокопр. действ. тайн. сов. Ив. Ив. Дмитриеву, знаменитому другу гр. Хвостова

К тебе я руки простиралУже из отческия кущи,Взирая на суда бегущи

95

Здесь поэт, увлекаясь воображением, видит уже Великого нашего лирика, погруженного в сладкий сон и приближающегося к берегам благословенной Эллады. Нептун усмиряет пред ним продерзкие волны; Плутон исходит из преисподней бездны, дабы узреть того, кто ниспошлет ему в непродолжительном времени богатую жатву теней поклонников Лжепророка; Зевес улыбается ему с небес; Цитерея (Венера) осыпает цветами своего любимого певца; Геба подъемлет кубок за здравие его; Псиша, в образе Иполита Богдановича, ему завидует; Крон удерживает косу, готовую разить; Астрея предчувствует возврат своего царствования; Феб ликует; Игры, Смехи, Вакх и Харон веселою толпою следуют за судном нашего бессмертного Пииты

КОЗЛОВУ 96

Певец, когда перед тобойВо мгле сокрылся мир земной,Мгновенно твой проснулся гений,На все минувшее воззрелИ в хоре светлых привиденийОн песни дивные запел.О милый брат, какие звуки!В слезах восторга внемлю им.Небесным пением своимОн усыпил земные муки;Тебе он создал новый мир,Ты в нем и видишь, и летаешь,И вновь живешь, и обнимаешьРазбитый юности кумир.А я, коль стих единый мойТебе мгновенье дал отрады,Я не хочу другой награды -Недаром темною стезейЯ проходил пустыню мира;О нет! недаром жизнь и лираМне были вверены судьбой!

96

Козлову («Певец! когда перед тобой...»). Козлов, Иван Иванович (1779-1840), поэт, начал писать стихи лишь на сорок третьем году жизни, после того как ослеп. Печатая стихотворение, Пушкин сопровождал его (в оглавлении) подзаголовком: «По получении от него „Чернеца“» («Чернец» — поэма Козлова). Козлов благодарил Пушкина за послание восторженным письмом, в котором писал: «Не мой слабый талант, но восхищение перед вашим дарованием и искренняя привязанность, которую я к вам питаю, оправдывают первое полустишие 7-го стиха; еще раз спасибо, большое спасибо; оно тронуло меня до глубины души!» (См. Акад. изд. Собр. соч. Пушкина, т. XIII, стр. 176 и 536.)

ЖЕЛАНИЕ СЛАВЫ 97

Когда, любовию и негой упоенный,Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,Я на тебя глядел и думал: ты моя, -Ты знаешь, милая, желал ли славы я;Ты знаешь: удален от ветреного света,Скучая суетным прозванием поэта,Устав от долгих бурь, я вовсе не внималЖужжанью дальному упреков и похвал.Могли ль меня молвы тревожить приговоры,Когда, склонив ко мне томительные взорыИ руку на главу мне тихо наложив,Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив?Другую, как меня, скажи, любить не будешь?Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?А я стесненное молчание хранил,Я наслаждением весь полон был, я мнил,Что нет грядущего, что грозный день разлукиНе придет никогда... И что же? Слезы, муки,Измены, клевета 98 , все на главу моюОбрушилося вдруг... Что я, где я? Стою,Как путник, молнией постигнутый в пустыне,И все передо мной затмилося! И нынеЯ новым для меня желанием томим:Желаю славы я, чтоб именем моимТвой слух был поражен всечасно, чтоб ты мноюОкружена была, чтоб громкою молвоюВсе, все вокруг тебя звучало обо мне,Чтоб, гласу верному внимая в тишине,Ты помнила мои последние моленьяВ саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.

97

Желание славы. Стихотворение обращено к Е. К. Воронцовой.

98

Слезы, муки, измены, клевета — см. выше прим. к стих. «Коварность».