Стихотворения 1883-1887
Шрифт:
Новым блеском озарит!
(Делая несколько шагов)
Вот лиана молодая
В светлом ливне вся дрожит,
Теплый дождь с ветвей роняя;
Это — пери дорогая:
Те же слезы, тот же вид.
Нет на ней цветов душистых,
И не манит сладкий мед
Стаю пчелок золотистых.
Что же к ней меня влечет,
Что так радует невольно?
Сам не знаю почему —
Мне так сладостно, так больно
Верить
Чтоб забыться на мгновенье,
Это нежное растенье
Я с любовью обниму…
(Закрыв глаза, он обнимает лиану, которая под действием талисмана превращается в Орваси)
Тише, сердце, подожди…
Что-то теплое, живое,
Словно тело молодое,
Я прижал к моей груди.
Я от радости слабею:
Это пери легкий стан!
Я дрожу и пламенею,
Но очей открыть не смею
И боюсь узнать обман…
(Медленно открывая глаза)
Это ты, моя желанная!
(Теряет сознание)
Орваси
(наклоняя над ним ветви роз)
Пусть роса благоуханная
Оживит его чело!
Царь
(приходя в сознание)
Волны музыки божественной,
Пойте громко и торжественно,
Как в душе моей светло!..
(Возлагая талисман на голову своей невесты)
Он над мраморным челом
Светит розовым огнем, —
Словно лотоса дрожащего
Бледно-матовый цветок
Пурпур солнца восходящего
Алым пламенем зажег!
Орваси
Нам давно пора домой
Возвратиться в край родной.
Царь
Брама тучу темнокрылую
В колесницу превратит,
Теплый ветер с бурной силою,
Словно конь, ее помчит;
Ленты радуг ярким пламенем
Колесницу обовьют,
И над ней победным знаменем
Грозно молнии блеснут;
Прямо к тверди ослепительной
Мы направим смелый путь,
Чтоб в лазури упоительной
Словно в море потонуть!
Невидимый хор
Белый лебедь, от счастья на шее твоей
Серебристые перья вздымаются,
И как ложе любви, в полной славе лучей —
Небеса пред тобой открываются!
1886
СТРАШНЫЙ СУД
И я видел седьмь Ангелов,
которые стояли перед Богом,
и даны им седьмь труб.
Я
Семь грозных ангелов, стоявших перед Богом
В одеждах пламенных и с трубами в руках.
Потом еще один предстал в величье строгом,
Держа кадильницу на золотых цепях;
Горстями полными с улыбкой вдохновенной
На жертвенный алтарь бросал он фимиам,
И благовонный дым молитвою смиренной,
Молитвой праведных вознесся к небесам.
Тогда кадильницу с горящими углями
Десницей гневною на землю он поверг, —
И в тучах молнии блеснули, день померк,
И преисподняя откликнулась громами.
Семь ангелов, полны угрозой величавой,
Взмахнули крыльями, и Первый затрубил, —
И пал на землю град, огонь и дождь кровавый
И третью часть лесов дотла испепелил.
Под звук второй трубы расплавленная глыба
Была низринута в морскую глубину:
Вскипела треть пучин, и в них задохлась рыба,
И кровь, густая кровь окрасила волну.
И Третий затрубил, и с грохотом скатилась
На царственный Ефрат огромная звезда,
И в горькую полынь внезапно превратилась
В колодцах и ключах студеная вода.
Четвертый затрубил, — и в воздухе погасла
Треть солнечных лучей и треть небесных тел;
Как над потухшими светильнями без масла,
Над ними едкий дым клубился и чернел.
Откинув голову, с огнем в орлином взоре,
Блестящий херувим над миром пролетел
И страшным голосом воскликнул: «Горе, горе!..»
И Пятый затрубил, и слышал я над бездной,
Как шум от колесниц, несущихся на бой;
То в небе саранча, гремя броней железной
И крыльями треща, надвинулась грозой.
Вождем ее полков был мрачный Абадонна;
Дома, сады, поля и даже гладь морей, —
Она покрыла все, и жалом скорпиона
Высасывала кровь и мозг живых людей.
И затрубил Шестой, и без числа, без меры
Когорты всадников слетаются толпой
В одеждах из огня, из пурпура и серы
На скачущих конях со львиной головой;
Как в кузнице меха, их бедра раздувались,
Клубился белый дым из пышущих ноздрей,
Где смерч их пролетал, — там молча расстилались
Кладбища с грудами обугленных костей.
Седьмой вознес трубу: он ждал, на меч склоненный,
Он в солнце был одет и в радуге стоял;
И две его ноги — две огненных колонны,
Одной — моря, другой он земли попирал.
И книгу развернув, предстал он в грозной силе.
Как шум от многих вод, как рев степного льва,
Звучали ангела могучие слова,
И тысячи громов в ответ проговорили.