Стихотворения 1906-1941

Цветаева Марина Ивановна

Светила и преисполни

Дитя: виноград! смарагд!

Твой каждый листок -- Господня

Величия -- транспарант.

Хвалы виноградным соком

Исполнясь, как царь Давид -

Пред Солнца Масонским Оком -

Куст служит: боготворит.

20-22 сентября 1935

– ----------------

x x x

"Двух станов не боец, а только гость случайный..

Двух станов не боец, а -- если гость случайный -

То гость -- как

в глотке кость, гость -- как в подметке гвоздь.

Была мне голова дана -- по ней стучали

В два молота: одних -- корысть и прочих -- злость.

Вы с этой головы -- к создателеву чуду

Терпение мое, рабочее, прибавь -

Вы с этой головы -- что требовали?
– - Блуда!

Дивяся на ответ упорный: обезглавь.

Вы с этой головы, уравненной -- как гряды

Гор, вписанной в вершин божественный чертеж,

Вы с этой головы -- что требовали?
– - Ряда.

Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь!

Вы с этой головы, настроенной -- как лира:

На самый высший лад: лирический...
– - Нет, спой!

Два строя: Домострой -- (и Днепрострой -- на выбор!)

Дивяся на ответ безумный: -- Лиры -- строй.

И с этой головы, с лба -- серого гранита,

Вы требовали: нас -- люби! тех -- ненавидь!

Не все ли ей равно -- с какого боку битой,

С какого профиля души -- глушимой быть?

Бывают времена, когда голов -- не надо.

Но слово низводить до свеклы кормовой -

Честнее с головой Орфеевой -- менады!

Иродиада с Иоанна головой!

Ты царь: живи один... (Но у царей -- наложниц

Минуты.) Бог -- один. Тот -- в пустоте небес.

Двух станов не боец: судья -- истец -- заложник -

Дух -- противубоец! Дух -- противубоец.

25 октября 1935

– ----------------

ЧИТАТЕЛИ ГАЗЕТ

Ползет подземный змей,

Ползет, везет людей.

И каждый -- со своей

Газетой (со своей

Экземой!) Жвачный тик,

Газетный костоед.

Жеватели мастик,

Читатели газет.

Кто -- чтец? Старик? Атлет?

Солдат?
– - Ни черт, ни лиц,

Ни лет. Скелет -- раз нет

Лица: газетный лист!

Которым -- весь Париж

С лба до пупа одет.

Брось, девушка!

Родишь -

Читателя газет.

Кача -- "живет с сестрой" -

ются -- "убил отца!" -

Качаются -- тщетой

Накачиваются.

Что для таких господ -

Закат или рассвет?

Глотатели пустот,

Читатели газет!

Газет -- читай: клевет,

Газет -- читай: растрат.

Что ни столбец -- навет,

Что ни абзац -- отврат...

О, с чем на Страшный суд

Предстанете: на свет!

Хвататели минут,

Читатели газет!

– - Пошел! Пропал! Исчез!

Стар материнский страх.

Мать! Гуттенбергов пресс

Страшней, чем Шварцев прах!

Уж лучше на погост, -

Чем в гнойный лазарет

Чесателей корост,

Читателей газет!

Кто наших сыновей

Гноит во цвете лет?

Смесители кровей,

Писатели газет!

Вот, други, -- и куда

Сильней, чем в сих строках!

Что думаю, когда

С рукописью в руках

Стою перед лицом

– - Пустее места -- нет!
–

Так значит -- нелицом

Редактора газет

ной нечисти.

Ване, 1 -- 15 ноября 1935

– ----------------

ДЕРЕВЬЯ

Мятущийся куст над обрывом

Смятение уст под наплывом

Чувств...

Кварталом хорошего тона -

Деревья с пугливым наклоном

(Клонились -- не так -- над обрывом!)

Пугливым, а может -- брезгливым?

Мечтателя -- перед богатым -

Наклоном. А может -- отвратом

От улицы: всех и всего там -

Курчавых голов отворотом?

От девушек -- сплошь без стыда,

От юношей -- то ж -- и без лба:

Чем меньше -- тем выше заносят!

Безлобых, а завтра -- безносых.

От тресков, зовущихся: речь,

От лака голов, ваты плеч,

От отроков -- листьев новых

Не видящих из-за листовок,

Разрываемых на разрыв.

Так и лисы в лесах родных,

В похотливый комок смесяся, -

Так и лисы не рвали мяса!

От гвалта, от мертвых лис -

На лисах (о смертный рис

На лицах!), от свалки потной

Деревья бросаются в окна -

Как братья-поэты -- в реку!

Глядите, как собственных веток

Атлетикою -- о железо

Все руки себе порезав -

Деревья, как взломщики, лезут!

И выше! За крышу! За тучу!

Глядите -- как собственных сучьев

Хроматикой -- почек и птичек -

Деревья, как смертники, кличут!

(Был дуб. Под его листвой

Король восседал...)

– - Святой

Людовик -- чего глядишь?

Погиб -- твой город Париж!

27 ноября 1935

– ----------------

СТИХИ СИРОТЕ

Шел по улице малютка.

Посинел и весь дрожал.

Шла дорогой той старушка,