За кружевами белизныГустое таинство закатаВ смущенье льдистой тишиныТоску пьянит огнём муската.И лиловеет белизна,На плечи вечера спадая.Устами тьмы, устами снаЦелует небо стынь седая.В морозных токах декабряЛуна свои полощет перья.Тревожной полночи снарядЗима взрывает в подреберье.И миллион живых мировВо мне сливается в единый,Который страшен и суровСвоей бездушной сердцевиной.В котором нету божестваИ нет времён преображеньяВ живые мысли и слова,В души свободные движенья.
Юность…
Мне
вернуться бы в тот ельник,Где гуляет в тишинеЮность — солнечный бездельник,И спешит покой ко мне.Где стоит хрустальным замком,Возвышаясь до небес,Обретённое внезапноОжидание чудес.Чтобы гул моих печалейИ печальный стон разлукУместились бы случайноВ кукушиный робкий звук.Тёмно-мшистые тропинкиУвели б меня туда,Где светились, как дождинки,Позабытые года.Там — зима ко мне лавинойПерламутровою шла,И весной наполовинуДля меня тогда была.Там лучами любопытстваБыло всё озарено,И сто раз я оступитьсяМог — мне было всё равно.Хоть забыты все тропинки,Я брожу, покой храня,И грибами из корзинки —Юность смотрит на меня.
И раньше пришла… и раньше ушла…
И раньше пришла… и раньше ушла…И силы понять — негде взять.«Зовут, — говорила, — пора: дела.Забудь и начни опять…С тобой, — прошептала, — мои словаИ горький бессмертья вкус.Огонь и ветра, и полынь-трава.И дней обветшалых груз».Прощание белое, как туман.Весла приглушённый плеск.Молчание. Шёпот лесных полян.И полночи звёздный блеск.Я знаю — прозрачная, как стекло,Играя тенями крыш,Легко чередуя: темно — светло,Теперь предо мной стоишь.А где-то в воронку погибших днейСтекает былая мгла.На тысячу добрых сердец роднейТы в ней для меня была.
Покой. Движение. Покой…
Покой. Движение. Покой.Огней шипящая печаль.Над обесточенной рекойВремён ржавеющая сталь.И только вздох. И только стон.И только… больше ничего.Но открывается закон —Причин случайное родство.И если есть и хлеб и соль,И если в чаше есть вода,То молчаливей будет больИ бессловеснее беда.Молчанье — белое, как ночь.И расставание — как день…Но счастья, что не превозмочь,Уже воздвигнута ступень.
Темнота
У темноты особый блеск,Особая звезда.Мерцает странный арабескВ лучах её всегда.За каждой новой темнотой —Иная темнотаСкрывает белый свет густойИ все его цвета.И в каждой то, что может быть,А может и не быть —И горний мир, и смрадный быт,И бабочка судьбы…В густой блестящей темнотеОгнями сны цветутИ украшают на холстеСобытий — наш уют.Над городами, над землёй,Где не был человек,Витает тьма липучей мглой,Туманом чёрных рек.У темноты особый вкус,Особый аромат.Я ими от себя лечусь.Они слегка пьянят,Легонько давят на виски,И я во тьму иду,Времён потерянных кускиСбирая на ходу.У темноты особый блеск,Особая звезда.Мерцает странный арабескВ лучах её всегда.
В моих стихах…
В моих стихах — нет слова «мама».И слова «папа» — тоже нет.В них дым кадил и свет тумана,Неповторимый тусклый свет.В них погибающая совестьИ тень погубленной страныВ иной предел уводят, то естьВ миры забвенья, тишины.Где время тихо отдыхаетВ переплетенье спелых травИ наполняет явь духамиС ума сводящих, злых отрав.И в чаще той, которой нетуНа одиноком старом пнеСидит, в лесные мхи одето,БылоеС думой обо мне.Но я его уже не вижу.И нет его в моих стихах.…Штрихует дождь земную жижу,И меркнет всё в косых штрихах.
Цветы ночного беспокойства
(триолет)
Цветы ночного беспокойстваПовиты лентою зари.Мне в чаще сумрак подарилЦветы ночного беспокойства.Во тьме — тревожней мира свойства,Но утром — на восток смотри:Цветы ночного беспокойства —Повиты лентою зари!
Дыша болотными огнями…
(триолет)
Дыша болотными огнями,Цвело предчувствие чудес.Покой листал печаль небес,Дыша болотными огнями.Когда простор играл тенями,Я замечал — и там, и здесь:Дыша болотными огнями,Цвело предчувствие чудес.
Я повторяю слишком часто…
(триолет)
Я повторяю слишком часто:Любимый тьмою, любит свет…О том, что в миге — сотни лет! —Я повторяю слишком часто.И, понимая, что несчастьяБез счастья в дольнем мире нет,Я повторяю слишком часто:Любимый тьмою, любит свет.
Смотрю я только на восток
(триолет)
Смотрю я только на восток —На жемчуга рассветных далей.Читая новых дней листок,Смотрю я только на восток.Чтоб не казался мир жестокИ ярче мысли расцветали,Смотрю я только на восток —На жемчуга рассветных далей.
И смерть, и жизнь, и красота…
(триолет)
И смерть, и жизнь, и красотаУмом совсем неуязвимы.Достойны чистого листа —И смерть, и жизнь, и красота.Покуда смысла полнотаНа части ими разделима,И смерть, и жизнь, и красотаУмом совсем неуязвимы.
Диалог
Где ты бродишь? Где лучитсяПамяти твоей слеза?Где роняешь слов зарницы?В чьи глядишься небеса?— По высоким звёздным тропкам,По тончайшей вышинеЯ брожу, гляжу, как робкоТы стремишься ввысь ко мне.В чащах лунных, в чащах звёздныхТы почти и не видна,И моей печали гроздьяПоглощает тишина.— Милый, помнишь, мы блуждалиПо фиалковой весне?Синеокий, бело-алыйМир светился, как во сне.Да, я помню — майской ночью —В небе звёздные цветыРассыпали многоточья,Где гуляли я и ты.В пенном облаке сирениНа свирели тишиныНочь играла…Наши тениБыли переплетены.А потом хрусталь рассветаПроливал весенний день…Где же, где теперь всё это? —Только память! Только тень!– Успокойся. Не печалься.Слышишь, время ожило,И кружится в быстром вальсе,И дрожит миров стекло.Вижу, скоро разобьётся.И тогда в предел инойПолетишь, как в темь колодца,Вновь окажешься со мной!
Снег
Снег устал под тоскою кружиться.Просит смеха сиреневый снег,Потому что печальною птицейБьётся в сетке секунд человек.Потому что и сами секундыСнегопадом бескрайним идут,Покрывая поспешно цикутыЯдовитых от счастья минут.Снег — темнее, чем память о снеге,Снег — невнятнее мысли о нём.Огоньками порхая на небе,На земле он не станет огнём.Может, нет его вовсе, а то, чтоНазываем снегами — лишь связьМежду будущим нашим и прошлым,Обитающим где-то, лучась.Но — ни вздоха, ни горького смеха…Только тихо поёт темнота, —Голубыми секундами снега,Будто светом времён, повита!