Стихотворения Часть 2
Шрифт:
И пустил свой веник в пляс.
А жара такая стала,
Что все дальше без меня!
Я с той сауны сбежала,
Будто бы, как от огня!
Где взять балладу строк на тридцать,
В каких просторах, где она?
О, Боже, просто… было тридцать,
Тогда была я не одна.
Их было четверо, простите:
Мой муж любимый… Надо три?
Опять
Тогда в сегодня посмотри.
Мне много больше, три найдется.
Сегодня – в тайне остается.
Я вспомню годы молодые,
И восемнадцать полных лет,
С Володей были, как литые,
Всегда в одежде, жизнь без бед.
Друг друга знали только внешне,
Лишь поцелуй на посошок,
Рук не совали под одежду,
И на губах его пушок.
Так получилось, что однажды,
Мы сели в поезд, свой кулон,
Я отдала, как каплю жажды,
Но оказалась, как поклон.
Он вышел раньше. Мой путь дольше,
Меня завез в прекрасный мир,
Где Толя русский, как из Польши,
Был для меня и как Сатир.
Нетерпеливость в нем искрилась,
Хватал меня за все и вся,
Я, правда, вовремя отбилась,
И с ним водилась, но не мстя.
Он так вошел во все, что рядом,
Он просто был вокруг меня,
Не отпускал меня и взглядом,
В любовный мир меня маня.
Я им жила, а он жил мною,
Мы друг от друга без ума,
Так было летом и весною,
Такая, стало быть, судьба.
А что же Вова? Он женился,
Но не на мне, всю жизнь звонил.
А в этот год? Он, что разбился?
Он в Волгоград летел без сил?
А как же Толя? Годы вместе
Прожили мы без лишних слов,
И нет его. Кто стал вдруг вместо?
Ушла баллада трех углов.
6.09.04
Тренажерный, хитрый зал,
Где открыты окна,
Ты меня в него позвал,
Чтоб от пота мокнуть.
Но ты знаешь, без проблем
Я прошла все трюки,
И приятен в мышцах плен,
И совсем нет скуки.
И десятки разных раз,
Что-то отжимаю,
Словно жму все без проказ,
Но все понимаю:
Мои мышцы – молодцы,
Я вдыхаю воздух,
Кто придумал – хитрецы,
Но стоят лишь возле,
Лишь посмотрят, как я жму…
Я скучаю по нему…
Эх, люблю поплавать
Очень чистая вода и гребки лихие.
Я плыву туда – сюда, мало отдыхаю,
Доплываю до борта, а потом вздыхаю.
Поверну и поплыву, как родня лягушки,
Над водой всегда видна лишь моя макушка.
Из бассейна путь в парилку,
Сауна по – нашему,
И лежу я словно, милка,
Мысли стали кашею.
Вся я стала, как в капели,
Так пора опять в купели.
Я возвращаюсь к человечеству,
Я просто замуж выходила,
Есть в этом нечто что-то вечное,
И словно в пасти крокодила.
Есть в этом жизнь, и есть условности,
Мысль перевязана шпагатом,
И публикаций место лобное,
Уж не закрыто в три наката.
Теперь есть критик от домашности,
Он не пускает взвиться птицей,
И не Наташкой стала Машкою,
Все ж в крокодиле не сидится.
Возник в могиле дикий вой,
Он разбудил чужие лики,
Для мертвых голос этот свой,
А для живых от смерти блики.
Но ужас сковывал шаги,
И ноги скорость набирали,
Для призраков шаги легки,
Живые просто обмирали.
Луна светила над крестом,
Она дышала трупной вонью,
И звезды где-то над леском,
Смотрели памятники сонно.
Там город мраморный стоял,
Стояли стройно обелиски,
И призрак чей-то там витал,
Смотрел на лица очень близко.
Все лица, словно образа,
Кому-то дороги и святы,
Их резчик в камне вырезал,
Они на фото были сняты.
Свинцовые летели облака,
Я в них застыла, что-то не пускает,
И Отпуска остывшие бока,
Еще моя судьба перебирает.
Я не грущу, я словно в пустоте,
Обиды и потери, и утраты;
Мне душу отвести бы на листе,
Содрать бы все забытые заплаты.
Опять стихи мой затемнили свет,
Я их опять по свету разбросала,
Мне даже не ответят хитро: нет,
Меня стихами в бездну засосало.
В плену всегда своих забытых слов,