Стихотворения и поэмы (1907-1916)
Шрифт:
Сначала тают крылья крошки, Головка падает назад, Сломались сахарные ножки И в сладкой лужице лежат...
Потом и лужица засохла. Хозяйка ищет - нет его... А няня старая оглохла, Ворчит, не помнит ничего...
Ломайтесь, тайте и умрите, Созданья хрупкие мечты, Под ярким пламенем событий, Под гул житейской суеты!
Так! Погибайте! Что' в вас толку? Пускай лишь раз, былым дыша, О вас поплачет втихомолку Шалунья девочка - душа...
25 ноября 1909
СОН
Моей матери
Я видел сон: мы в древнем склепе Схоронены; а жизнь идет Вверху - всё громче, всё нелепей; И день последний настает.
Чуть брежжит утро Воскресенья. Труба далекая слышна. Над нами - красные каменья И мавзолей из чугуна.
И он идет из дымной дали; И ангелы с мечами - с ним; Такой, как в книгах мы читали, Скучая и не веря им.
Под аркою того же свода Лежит спокойная жена; Но ей не дорога свобода: Не хочет воскресать она...
И слышу, мать мне рядом шепчет: "Мой сын, ты в жизни был силен: Нажми рукою свод покрепче, И камень будет отвален".
"Нет, мать. Я задохнулся в гробе, И больше нет бывалых сил. Молитесь и просите обе, Чтоб ангел камень отвалил".
20 июня 1910
КОМЕТА
Ты нам грозишь последним часом, Из синей вечности звезда! Но наши девы - по атласам Выводят шелком миру: да! Но будят ночь всё тем же гласом Стальным и ровным - поезда!
Всю ночь льют свет в твои селенья Берлин, и Лондон, и Париж, И мы не знаем удивленья, Следя твой путь сквозь стекла крыш, Бензол приносит исцеленья, До звезд разносится матчиш!
Наш мир, раскинув хвост павлиний, Как ты, исполнен буйством грез: Через Симплон, моря, пустыни, Сквозь алый вихрь небесных роз, Сквозь ночь, сквозь мглу - стремят отныне Полет - стада стальных стрекоз!
Грозись, грозись над головою, Звезды ужасной красота! Смолкай сердито за спиною, Однообразный треск винта! Но гибель не страшна герою, Пока безумствует мечта!
Сентябрь 1910
* * *
Ты помнишь? В нашей бухте сонной Спала' зеленая вода, Когда кильватерной колонной Вошли военные суда.
Четыре - серых. И вопросы Нас волновали битый час, И загорелые матросы Ходили важно мимо нас.
Мир стал заманчивей и шире, И вдруг - суда уплыли прочь. Нам было видно: все четыре Зарылись в океан и в ночь.
И вновь обычным стало море, Маяк уныло замигал, Когда на низком семафоре Последний отдали сигнал...
Как мало в этой жизни надо Нам, детям, - и тебе и мне. Ведь сердце радоваться радо И самой малой новизне.
Случайно на ноже карманном Найди пылинку дальних стран И мир опять предстанет странным, Закутанным в цветной туман!
1911 - 6 февраля 1914
Aber'Wrach, Finistere
* * *
Благословляю всё, что было, Я лучшей доли не искал. О, сердце, сколько ты любило! О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки Свой горький положили след, Но в страстной буре, в долгой скуке Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым, Прости меня. Нам быть - вдвоем. Всё то, чего не скажешь словом, Узнал я в облике твоем.
Глядят внимательные очи, И сердце бьет, волнуясь, в грудь, В холодном мраке снежной ночи Свой верный продолжая путь.
15 января 1912
ПОСЛАНИЯ
ЮРИЮ ВЕРХОВСКОМУ (При получении "Идиллий и элегий")
Дождь мелкий, разговор неспешный, Из-под цилиндра прядь волос, Смех легкий и немножко грешный Ведь так при встречах повелось?
Но вот - какой-то светлый гений С туманным факелом в руке Занес ваш дар в мой дом осенний, Где я - в тревоге и в тоске.
И в шуме осени суровом Я вспомнил вас, люблю уже За каждый ваш намек о новом В старинном, грустном чертеже.
Мы посмеялись, пошутили, И всем придется, может быть, Сквозь резвость томную идиллий В ночь скорбную элегий плыть.
Сентябрь 1910
ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ (При получении "Зеркала теней")
И вновь, и вновь твой дух таинственный В глухой ночи', в ночи' пустой Велит к твоей мечте единственной Прильнуть и пить напиток твой.
Вновь причастись души неистовой, И яд, и боль, и сладость пей, И тихо книгу перелистывай, Впиваясь в зеркало теней...
Пусть, несказа'нной мукой мучая, Здесь бьется страсть, змеится грусть, Восторженная буря случая Сулит конец, убийство - пусть!
Что жизнь пытала, жгла, коверкала, Здесь стало легкою мечтой, И поле траурного зеркала Прозрачной стынет красотой...
А красотой без слов повелено: "Гори, гори. Живи, живи. Пускай крыло души прострелено Кровь обагрит алтарь любви".
20 марта 1912
ВЛАДИМИРУ БЕСТУЖЕВУ
(Ответ)
Да, знаю я: пронзили ночь отвека
Незримые лучи. Но меры нет страданью человека,
Ослепшего в ночи!
Да, знаю я, что в тайне - мир прекрасен
(Я знал Тебя, Любовь!), Но этот шар над льдом жесток и красен,
Как гнев, как месть, как кровь!
Ты ведаешь, что некий свет струится,
Объемля всё до дна, Что ищет нас, что в свисте ветра длится
Иная тишина...
Но страннику, кто снежной ночью полон,
Кто загляделся в тьму, Приснится, что не в вечный свет вошел он,
А луч сошел к нему.
23 марта 1912
ВЯЧЕСЛАВУ ИВАНОВУ
Был скрипок вой в разгаре бала. Вином и кровию дыша, В ту ночь нам судьбы диктовала Восстанья страшная душа.
Из стран чужих, из стран далеких В наш огнь вступивши снеговой, В кругу безумных, томнооких Ты золотою встал главой.