Стихотворения и поэмы

Колас Якуб Михайлович

Адольф.

Наше поле каменисто — Ни проехать, ни пройти; Наши девочки форсисты — К ним никак не подойти.

Павлинка.

Я форсунья, ты католик, Не тронь меня за подолик, Мой подолик шелком шитый, Кто

полезет, будет битый!

Степан (когда перестали танцевать). Браво, браво, пан Адольф! Способен к танцам, как — не сравнивая — костельный служка к четкам.

Пранцысь (потягивая из фляжки). Пустяки, пустяки, вось-цо-да! Собственно, хоть в кармане пусто, зато ноги сыплют густо. Если б ему еще да мой расторопный ум, так совсем было бы хорошо, пане добродею.

Агата. Брось ты уже, туды-сюды, лопотать, как лоток на мельнице! Танцуют — пусть танцуют; ты своими кочергами так не сумеешь.

Альжбета (Пранцысю). Может, сваток, чего-нибудь закусили б?

Пранцысь. Пустяки, вось-цо-да. Собственно, закушу, закушу. (Гостям.) А вы, пане добродею, забавляйтесь, пока хо-зяип из хаты вон не гонит, вось-цо-да.

Павлинка (Адольфу). Может, пан Адольф споет нам что-либо? Я слышала, что у вас очень красивый голос.

Адольф (останавливаясь). Э-э! Какой там красивый! Так себе. Конечно, лучше, чем у других.

Несколько голосов. Так просим спеть. Мы все просим!

Адольф. Если уж так сильно просите, то можно. А какую же панна Павлинка хотела бы?

Павлинка. Все равно, какую угодно! Ну, которая лучше у пана Адольфа выходит.

Адольф (поет нескладно, обмахивая платочком лицо).

Плывут голубочки, Лебеди летают. От нашей любови Мало ожидаю.

Павлинка. А верно; ничего не будет.

Один из гостей. Разве голуби плавают, а лебеди летают?

Адольф. Ну, если перебиваете, то совсем не буду петь.

Альжбета. Пусть пан Быковский не обращает на них внимания: известно — молокососы, что они знают!

Павлинка (посмотрев в окно). Простите, пан Адольф! У меня нечаянно вылетело словцо.

Несколько голосов. Простите, простите! Просим, просим. Больше не будем!

Пранцысь. Собственно, пане добродею, заведи еще свою шарманку, она у тебя прямо как граммофон, вось-цо-да, трубит.

Адольф. Спою. Но если еще хоть раз перебьете, тогда обижусь и совсем брошу петь. Пойте тогда сами!

Несколько голосов. Нет, нет! Не будем!

Адольф (поет).

Гляжу я без толку на хладную шаль, И черную душу терзает печаль.

Павлинка (давясь от смеха). Разве у пана Адольфа душа черная?

Один из гостей. Зачем же, пан, глядишь на нее без толку?

Адольф (насупившись). Больше петь вам не буду, хоть на коленях просите. Пойте сами, если такие умные! (Садится.)

Павлинка. И споем, если пан Адольф такой несообразительный, что даже шуток не понимает. (В сторону.) Эх, скорее бы все это кончилось!

Один из гостей. А верно, споем все вместе.

Пав л инк а (Адольфу, лукаво). А пан Адольф нам поможет?

Адольф. Не подумаю.

Несколько голосов. А что мы споем?

Павлинка. «Да куда ж ты, дуб зеленый, наклоняешься»?

Адольф. Фи, мужичья!

Павлинка. А пан Адольф, может, хотел, чтобы мы затянули какой-нибудь манчиз?

Пранцысь. Собственно, вось-цо-да, если такой панской натуры, так заткни куделей уши, пане добродею!

Степан (Пранцысю, тихо). Коханенький-родненький, не трогай его! Он, видишь, как я уже говорил, подмащивается к моей Павлинке. Если будешь насмехаться, он может еще отбиться, а я его стараюсь приручить.

Павлинка. Ну так что? Согласны?

Несколько голосов. Согласны, согласны! А потом другую.

Павлинка. Только не сбиваться. Смотреть, как я буду отбивать такт руками.

Несколько голосов. Хорошо, хорошо!

Поют. Павлинка, грустно улыбаясь, дирижирует. Потом и Пранцысь подходит и отсчитывает такт бутылкой, музыканты помогают своей игрой.

Да куда ты, дуб зеленый, Наклоняешься? Да зачем ты, милый мой, Сердцем маешься?

Пранцысь (когда все перестали петь). А теперь, вось-цо-да. «Чего ж мне не петь», пане добродею.