Стихотворения и поэмы

Светлов Михаил Аркадьевич

204. БАСНЯ

Было так — легенды говорят — Миллиарды лет тому назад: Гром был мальчиком такого-то села, Молния девчонкою была. Кто мог знать — когда и почему Ей сверкать и грохотать ему? Честь науке — ей дано уменье Выводить нас из недоуменья. Гром и Молния назначили свиданье (Дата встречи — тайна мирозданья). Мир любви пред ним и перед ней, Только всё значительно крупней. Грандиозная сияла высь, У крылечка мамонты паслись, Рыбаков артель себе на завтрак Дружно потрошит ихтиозавра. Грандиозная течет вода, Грандиозно всё, да вот беда: Соловьи не пели за рекой (Не было же мелочи такой). Над влюбленными идут века. Рановато их женить пока… Сквозь круговорот времен домчась, Наступил желанный свадьбы час. Пили кто знаком и незнаком, Гости были явно под хмельком. Даже тихая обычно Зорька Всех шумней кричит фальцетом: —

Горько! Гром сидит задумчиво: как быть? Может, надо тише говорить? Молния стесняется — она, Может, недостаточно скромна? — Пьем за новобрачных! За и за! — Так возникла первая гроза. Молния блестит, грохочет Гром. Миллиарды лет они вдвоем… Пусть любовь в космическом пространстве О земном напомнит постоянстве! Дорогая женщина и мать, Ты сверкай, я буду грохотать! 1958

205. ЛЮБОВЬ

Быть может, в разговорах откровенных, Шагая с молодежью по нови, Увижу я средь лиц обыкновенных Встревоженную мордочку любви… Поверь мне, ты ничуть не постарела, Что для тебя земная дань годам! Бегут двадцатилетние пострелы По светлой стежке — по твоим следам. До старости, до смерти сохранится Твой образ, появившийся вдали,— В простом платке, а над тобой зарницы Грузинским садом пышно расцвели. Сама заря стоит у изголовья, Ночь для тебя сменяет караул… Я с твоего плеча с такой любовью Бестактного комарика стряхнул! И этих чувств волшебных излученье Сейчас меня на подвиг позовет, Отчаянное кровообращенье Сейчас мне стенки сердца разорвет!.. Рассвет, как долгожданное известье, Явился к нам. Мир полон ворожбы. Возьмем лукошки, милая, и вместе Пойдем по чудеса, как по грибы. И приютит нас древняя дубрава, И старые дубы прошелестят: «Такой любви мы не видали, право, Чтоб не солгать, лет этак пятьдесят!» 1958

206. ПОЧТАЛЬОНША

О счастье! Тропка дней всё тоньше, Но наяву, а не во сне, Как молодая почтальонша, Однажды ты зайдешь ко мне. Я распишусь. Ясна повестка, Но тут же сразу я пойму, Что счастье — это ведь невестка Стихотворенью моему. О счастье! Не забудь о долге! Ты — связь моей родной Руси, Ты не задерживайся долго, Ты дальше письма разноси. И в каждом сереньком конверте Пусть все соседи там и тут Не сообщение о смерти, А о рождении найдут… Кричит отец в родильном доме: — Скорей, сиделка, позови!.. — Весна. За окнами в истоме Воркуют голуби любви. Дневное выполнив заданье, Уходит девушка домой, Но к почтальонше на свиданье Явился слесарь молодой. Они идут. Звенят трамваи, Мелькают города огни… Идут под ручечку, не зная, Что очень счастливы они. Они не ведают, впервые Поцеловавшись у ворот, Что их, как письма заказные, Как телеграммы, счастье ждет… Я умудрился, мой читатель, На долгом жизненном пути Той почтальонше — получатель — Повестку счастья принести. 1958

207. ТРИБУНАЛ

Пусть никто не плачет, не рыдает, Слабостям в любви пощады нет — Чувств моих сегодня заседает Революционный комитет. Заседатель-память, обвиняй: Можно ли в дешевое влюбляться? Здесь не равнодушный нагоняй, Здесь — расстрел без всяких апелляций. Заседатель-детство! Скажешь всем, Кто обидел сказку? Кто предатель? Всхлипывает громко не совсем Совершеннолетний заседатель. Заседатель-старость! Объяви — До секрета счастья мы дознались? Панораму разверни любви, А не поликлиники анализ… Я еще в годах двадцатых знал, Бегая по юности просторам, Что наступит этот трибунал С точным, беспощадным приговором. Скоро ль будет счастлива земля? Не в торжественном, священном гимне, А со мной все горести деля, Партия моя, скажи мне! Как ты вычерпаешь, комсомол, Бездну человеческого горя? Суд на совещание ушел, Мы сидим и мерзнем в коридоре. 1958

208. ЧУВСТВА В СТРОЮ

Любовь — не обручальное кольцо, Любовь — это удар в лицо Любой несправедливости! И в этом Я убедился, будучи поэтом. О дружбе возглашают не фанфары, А двух сердец согласные удары, И, скромное, ты не трубишь призывно, О благородство, — ты конспиративно. Я убеждаю всех без всякой меры, Что чувства наши — не пенсионеры, Они со мной — солдатами в строю, И я — поэт — им звания даю. Какое чувство сделать генералом? Такое, что заботится о малом, Такое, что истратило все средства, Конфетами одаривая детство… Но как же я оставлю без вниманья Моих старшин — мои воспоминанья? Воспоминания! Со мной вы жили-были, Но пионеры в горны затрубили, И вижу я уже не день вчерашний, А будущее, словно флаг на башне. 1958

209. РОДНЫЕ ЖЕНЩИНЫ

Любопытный,

как все наши дети, Удивленный мальчишка спросил: — Много братских могил есть на свете, Почему нет сестринских могил? Взрослых снов мне нисколько не надо, Но всё кажется мне до утра — Под прямым попаданьем снаряда Медицинская гибнет сестра… В чем же цель наших общих стараний? Продолжая общественный путь, Расходясь после общих собраний, На отдельное горе взглянуть. Вот рязанской вечерней порою В синем скверике, в центре села, К бюсту Ванечки — дважды Героя — Изможденная мать подошла: — Я у мира всего на виду От него никогда не уйду, В гипсе, в мраморе или в граните Вместе с сыном меня сохраните! И заснула, бедняга, тотчас — Много маялась и извелась… Пусть в раскатах грядущих событий От науки отстал динамит, — Будьте тихи, друзья, не шумите — Рядом русская женщина спит. 1958

210. ВЕСЕЛАЯ ПЕСНЯ

Давай с тобой обнимемся, солдат! На нас десятилетия глядят, Нам не жалела родина пайка — Сто молний, сто чудес и пачка табака. И сорок лет — довольно долгий срок — Мы протащили вещевой мешок, Была такая ноша нелегка — Сто молний, сто чудес и пачка табака. Тебя под свет пятиконечных звезд История поставила на пост, И, глядя на тебя, увидели века Сто молний, сто чудес и пачку табака. Мы твердо помним воинский устав, — В подарок будущему, чуточку устав, Мы вынули из нашего мешка Сто молний, сто чудес и пачку табака. Не на эпоху, не на жизнь одну — Навечно защитили мы страну! И правнукам видны издалека Сто молний, сто чудес и пачка табака. 1958

211. ТАЙНЫ

Я всё время довольствуюсь малым, Мне ль судьбу свою надо дразнить? Не мечтаю стать я генералом, Чтоб военные тайны хранить. Жизнь диктует в движении гулком: — Человек! Бесконечно живи, Чтоб по улицам и переулкам Всё разбрасывать тайны свои. Мальчик в грусти непреодолимой Пьет у будки дешевенький квас. Я тебе, мой читатель незримый. Тайну мальчика выдам сейчас. Мыслит девочка в страшном рыданье, Что не так она жизнь провела, Что бестактной была на свиданье, Что косички не так заплела. Вот с пьянчужкой иду я под ручку — Одному одиноко в пути. Это тайна: он пропил получку, И домой неприятно идти. Вот чиновник, покой не нарушив, Стал счастливым, прилег на кровать — Хорошо свою мелкую душу Государственной тайной считать! Люди здравствуют и поживают, Мне бы только их тайны постичь, — Эти тайны меня соблазняют, Как охотника редкая дичь… Всё же, что заключается в главном? Разве мир представлений исчез? Наше время — не в тайном, а в явном И в обыденном мире чудес. 1958

212. ВИДЕНИЕ

Уснуть, уснуть бы непременно! Я долго жил, я утомлен… Моей бессоннице на смену Приходит долгожданный сон. Я сплю. Я не хочу проснуться! Пусть в небе юности моей Другие спутники несутся Любых искусственных быстрей! Запели птицы, всходят росы, Рассвет рождается вдали. Летят погибшие матросы Вокруг моей родной земли. Несясь в пространства мировые, Небрежно расстегнув бушлат, На европейскую Россию Матросы издали глядят. Им виден полуостров Ханко, Отряд, затерянный в степи. Кипи, небесная лоханка, От горя нашего кипи! На фоне взрывчатых событий, Совсем бессильные вдали, Летят матросы по орбите Вокруг своей родной земли. Что им вселенная! Она им Как общежитие легенд. История! Тебя мы знаем В скрещенье пулеметных лент. Со мной, товарищи, скорбите! Друзей на пир не позовут — Летят матросы по орбите, Им надоел такой маршрут. Планет мудреные названья… Они летят в кромешной мгле. Один спросил: — Ты видишь, Ваня, Что происходит на земле? Другой сказал: — Меня как будто Жена с войны не дождалась. Сыночек был у нас. Ему-то, Наверно, за сорок сейчас… В безостановочном движенье Летят матросы в тишине… Отчаянное положенье — Ни к ним я, ни они ко мне! Допустим, ты замолкло, сердце, И хоронить тебя пришли,— Будь вместе с ними, чтоб вертеться Вокруг своей родной земли. 1958

213. БЕССОННИЦА

Памяти В. Луговского

С этой старой знакомой — С неутомимой бессонницей — Я встречаюсь опять, Как встречался с буденновской конницей, Тишина угрожает мне вновь, Словно миг перед взрывом,— Буду верен себе И навеки останусь счастливым. Чем могу я, скажите, товарищи, Быть недоволен? Мне великое время Звонило со всех колоколен. Я доволен судьбой, Только сердце всё мечется, мечется, Только рук не хватает Обнять мне мое человечество! 1958