Стихотворения, не вошедшие в прижизненные сборники
Шрифт:
Туп ум,
Не слышит уже ударов.
Нет ни битв, ни пожаров.
Подлые выстрелы,
Серая ненависть,
Тяжкая жизнь подпольная
Червей нерожденных.
Разве и вправду
Навоз мы,
Кк говорит навозная куча
(Даже выдохшаяся, простывшая),
Нас завалившая?
Нет.
Задавленные, испуганные,
Растерянные, может быть, подлые,
Но мы - люди,
И потому это - только
(Боже, двухлетний сон)
Потому не навек
Отлетел от меня
Ангел благовествующий.
Жду его,
Думая о чуде.
Я человек,
И в каждом солнце:
Великопостно русском,
Мартовской розою кроющем
Купола и купеческие д_о_мы,
Итальянском рукодельном солнце,
Разделяющем, кк Челлини,
Ветку от ветки,
Жилку от жилки,
Парижском, грязном, заплаканном солнце,
Ванильном солнце Александрии,
Среди лиловых туманов
И песков марева
Антично маячащем,
В ветренном, ветренном
Солнце Нью-Йорка,
Будто глядит на постройки,
На рабочих
Молодая мильярдерша хозяйка,
В зимнем Онегинском солнце,
Что косо било
В стекла "Альбера",
И острое жало
Вина и любви
Ломалось в луче
(Помните?)
И в том небывалом,
Немного в Чикаго сделанном,
Что гуляет на твоих страницах,
В высоких дамских сапожках,
То по литовским полям,
То по американским улицам,
То по утренним, подозрительным комнатам,
То по серым китайским глазам,
Капризном, земном,
Лукавом, иногда вверх ногами
(И рейнвейн не прольется?)
Солнце,
Я вижу,
Что вернется
Крылатый блеск,
И голос, и трепет,
И снова трех жизней окажется мало,
И сладким отчаяньем замрет сердце,
А ангел твердит: "Пора!
Срок твой не так уж долог!
Спеши, спеши!
Разве не радостен скрип пера
В заревой тиши,
Как уколы винных иголок!"
И сон пройдет,
И мир придет,
Перекрестись, протри глаза!
Как воздух чист,
Как зелен лист,
Хотя была и не гроза!
Снова небо голубыми обоями оклеено,
Снова поют петухи,
Снова можно откупорить вино с Рейна
И не за триста рублей купить духи.
И не знаешь, что делать:
Писать,
Гулять,
Любить,
Покупать,
Пить,
Просто смотреть,
Дышать,
И жить, жить!
Тогда
Сладко свяжем узел
И свободно (понимаете: свободно) пойдем
В горячие, содержимые частным лицом,
Свободным,
Наживающим двести тысяч в год
(Тогда это будут огромные деньги),
Бани.
Словом довольно гадким
Стихи кончаю я,
Подвергался стольким нападкам
За это слово я.
Не смею прекословить,
Неловок, может быть, я,
Но это было давно ведь,
С тех пор изменился я.
В этом убедится всякий беспристрастный
читатель.
Притом есть английское
(на французском языке) motto {*},
{* Девиз (фр.).
– Ред.}
Которое можно видеть
На любом портсигаре, подвязках и мыле:
"Honny soit qui mal y pense".
2
ВСТРЕЧНЫМ ГЛАЗАМ
Ветер широкий, рей.
Сети высоких рей,
Горизонты зеленых морей,
Расплав заревых янтарей,
Всем наивно богаты,
Щурясь зорко,
Сероватые глаза,
Словно приклеенные у стены средь плакатов:
"Тайны Нью-Йорка"
И "Mamzelle Zaza".
Шотландский юнга Тристана
Плачет хроматическими нотами,
А рейд, рейд рано
Разукрашен разноцветными ботами!
Помните, май был бешен,
Балконы с дамами почти по-крымски грубы,
Темный сок сладких черешен
Окрашивал ваши губы,
И думалось: кто-то, кто-то
В этом городе будет повешен.
Теперь такая же погода,
И вы еще моложе и краше,
Но где желание наше?
Хоть бы свисток парохода,
Хоть бы ветром подуло,
Зарябив засосную лужу.
Все туже, все туже
Серым узлом затянуло...
Неужели эти глаза - мимоходом,
Только обман плаката?
Неужели навсегда далека ты,
Былая, золотая свобода?
Неужели якорь песком засосало,
И вечно будем сидеть в пустом Петрограде,
Читать каждый день новые декреты,
Ждать, кк старые девы
(Бедные узники!),
Когда придут то белогвардейцы, то союзники,
То Сибирский адмирал Колчак.
Неужели так?
Дни веселые, где вы?
Милая жизнь, где ты?
Ветер, широко взрей!
Хоть на миг, хоть раз,
Кк этот взгляд прохожих,
Морских, беловатых глаз!
3
РАЗЛИВЫ
Подняв со дна всю гниль и грязь,