Стихотворения разных лет

Тарковский Арсений Александрович

2

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты…

«К^***»

Как тот Кавказский Пленник в яме, Из глины нищеты моей И я неловкими руками Лепил свистульки для детей. Не испытав закала в печке, Должно быть, вскоре на куски Ломались козлики, овечки, Верблюдики и петушки. Бросали дети

мне объедки, Искусство жалкое ценя, И в яму, как на зверя в клетке, Смотрели сверху на меня. Приспав сердечную тревогу, Я забывал, что пела мать, И научился понемногу Мне чуждый лепет понимать. Я смутно жил, но во спасенье Души, изнывшей в полусне, Как мимолетное виденье, Опять явилась Муза мне, И лестницу мне опустила, И вывела на белый свет, И леность сердца мне простила, Путь хоть теперь, на склоне лет. 3

Я каждый раз, когда хочу сундук

Мой отпереть…

«Скупой рыцарь»

В магазине меня обсчитали: Мой целковый кассирше нужней. Но каких несравненных печалей Не дарили мне в жизни моей: В снежном, полном веселости мире, Где алмазная светится высь, Прямо в грудь мне стреляли, как в тире, За душой, как за призом, гнались; Хорошо мне изранили тело И не взяли за то ни копья, Безвозмездно мне сердце изъела Драгоценная ревность моя; Клевета расстилала мне сети, Голубевшие как бирюза, Наилучшие люди на свете С царской щедростью лгали в глаза. Был бы хлеб. Ни богатства, ни славы Мне в моих сундуках не беречь. Не гадал мой даритель лукавый, Что вручил мне с подарками право На прямую свободную речь. 4

Спой мне песню, как синица

Тихо за морем жила…

«Зимний вечер»

Почему, скажи, сестрица, Не из райского ковша, А из нашего напиться Захотела ты, душа? Человеческое тело Ненадежное жилье, Ты влетела слишком смело В сердце темное мое. Тело может истомиться, Яду невзначай глотнуть, И потянешься, как птица, От меня в обратный путь. Но когда ты отзывалась На призывы бытия, Непосильной мне казалась Ноша бедная моя, — Может быть, и так случится, Что, закончив перелет, Будешь биться, биться, биться — И не отомкнут ворот. Пой о том, как ты земную Боль, и соль, и желчь пила, Как входила в плоть живую Смертоносная игла, Пой, бродяжка, пой, синица, Для которой корма нет, Пой, как саваном ложится Снег на яблоневый цвет, Как возвысилась пшеница, Да побил пшеницу град… Пой, хоть время прекратится, Пой, на то ты и певица, Пой, душа, тебя простят. 1976–1977

* * *

Просыпается тело, Напрягается слух. Ночь дошла до предела, Крикнул третий петух. Сел старик на кровати, Заскрипела кровать. Было так при Пилате, Что теперь вспоминать. И какая досада Сердце точит с утра? И на что это надо — Горевать за Петра? Кто всего мне дороже, Всех желаннее мне? В эту ночь — от кого же Я отрекся во сне? Крик идет петушиный В первой утренней мгле Через горы-долины По широкой земле.

Портрет

Никого со мною нет. На стене висит портрет. По слепым глазам старухи Ходят мухи, мухи, мухи. — Хорошо ли, — говорю, — Под стеклом в твоем раю? По щеке сползает муха, Отвечает мне старуха: — А тебе в твоем дому Хорошо ли одному? 1937

* * *

А все-таки я не истец, Меня и на земле кормили: «Налей ему прокисших щец, Остатки на помойку вылей». Всему свой срок и свой конец, А все-таки меня любили: Одна: «Прощай!» — и под венец, Другая крепко спит в могиле, А третья — у чужих сердец По малой капле слез и смеха Берет и складывает эхо, И я должник, а не истец. 1977

К стихам

Стихи мои, птенцы, наследники, Душеприказчики, истцы, Молчальники и собеседники, Смиренники и гордецы!