Чтение онлайн

на главную

Жанры

Стихотворения святого Григория Богослова
Шрифт:

Это был сон; но сердце долго услаждалось досточтимыми видениями ночи и обликами светлой девственности. Слова дев возобновлялись в мысли моей и тогда уже. когда понятие о добром и худом ясно усваивается человеком, когда ум возобладал над любовью, и красота восхитительного ночного видения стала представляться не ясно. Как сухую солому вдруг освещает питаемая внутри ее невидимая искра, и сперва появляется малый пламень, а потом восстает обширный огненный столб, так и я, воспламеняемый видением, мгновенно озарялся любовью, и лучи ее, не укрываясь во глубине души, делались видимыми для всех.

Сперва сблизился я с людьми благочестивыми, которые, отрешась от перстного мира, избегли брачных уз, чтобы, окрылясь, следовать за Царем – Христом и с великой славой преселиться отселе. Их возлюбил я, объял всем сердцем, и избрал для себя вождями небесной надежды. А потом и сам отринул тяжелое иго супружества, возлюбив

высокий жребий вечно юных существ, потому что существа, населяющие обширное небо, не знают уз супружеских и выше беспокойных страстей. И таков, во – первых, пресветлый великий Бог, а по Нем таковы же и Божий служители, которые стоят близ высокого престола, приемлют на себя первый луч чистого Бога, и, просветленные им, преподают свет и смертным. А те, которые совокуплены воедино из души и тела, по природе двойственны, есть порождения противоборствующей плоти, любят супружескую жизнь и готовы сеять в плоть. Но Бог – Слово, принеся нам лучший жребий, поставил его вдали от плоти и отделил от обманчивого мира, приблизил же к безбрачной жизни бессмертных.

К Нему мое сердце стремилось любовью. Не на земле утверждал я слабые стопы свои, но, вкусив тамошнего твердого ликостояния, как бы сладкого молока или меда, не захотел подступать ближе к горькой снеди, к рождающемуся от нее душепагубному греху. Для меня не привлекательны были пиршества, не имело приятности все то, о чем заботится юность, ни мягкая одежда, ни роскошные кудри, ни необольстительная прелесть срамных речей, ни смех невоздержный, ни воскипения неприязненной плоти. Другим уступил я стремнины, и ржущих коней, и своры гончих псов. Отринув все земные утехи, наклонил я шею под иго строгого целомудрия. Оно меня питало, ласкало, возрастило в великую славу и заботливо положило на руки Христу.

Но Ты, Отец, и Отчее Слово, и пресветлый Дух, опора нашей шаткой жизни! не попусти, чтобы враг, противник Твоей надежды, давил меня своими руками, чтобы и меня, как черный корабль, который по благополучном плавании, приближается к берегу и почти уже касается близкой пристани, вдруг сильная буря, всесокрушающим дыханием ударив в спущенные ветрила, понесла назад, и возвратив на широкий хребет жизни, и здесь и там обуревая великими бедствиями, бросила, наконец, на скрытные подводные камни.

А таков умысел завистливого велира. Он всегда преследует ненавистью человеческий род и не терпит, чтобы земные делались небесными, потому что сам за свое злоумышление низвержен с неба на сию землю. Он, злосчастный, возжелал иметь славу первой Красоты и великую царственную честь самого Бога, но вместо света облекся в ужасную тьму. Потому и увеселяется всегда темными делами, имеет здесь владычество над мрачным грехом. Этот превратный ум принимает на себя двоякий образ, распростирая то ту, то другую сеть. Он – или глубочайшая тьма, или, если откроешь его, тотчас превращается в светлого ангела и обольщает умы кроткой улыбкой. Почему и нужна особенная осторожность, чтобы вместо света не встретиться со смертью. Избегать порочной жизни могут и худые люди; потому что открытый порок для многих ненавистен. Хвалю же того, кто изощренными очами духа обличает коварного и невидимого врага.

Но Ты, Милосердый, соблюди мою старость и мою седую голову и пошли добрый конец жизни! Как прежде заботливо Ты любил меня и день ото дня вел к большему совершенству, приближая к благим надеждам; так и из неприязненных и мучительных забот введи в тихую пристань Твоего царства, чтобы, прославляя Тебя, Царь, с присноживущими Светами, сподобился я небесной славы.

Жалобы на свои страдания

Много раз я простирал ко Христу Царю жалобное слово, изнемогая от великих напастей. Ибо и царь иный великодушно выслушивает от служителя скромное описание его рабских горестей; а добрый отец принимает часто от неразумнаго своего сына и явно смелыя речи. Посему и Ты, Боже мой, будь снисходителен к словам моим, которыя вознесет к Тебе, о Прекроткий, болезнующее сердце. Если болезнь отрыгнула сердцем, это служит уже некоторым облегчением в страданиях.

Для чего Ты, Царь мой Христос, поражал меня свыше столь многими бедствиями с того самаго времени, как испал я из матерняго чрева на матерь землю? Если Ты не связал меня в мрачной матерней утробе; то для чего я принял столько горестей на море и на суше, от врагов, от друзей, от злых начальников, от чужих и от соотечественников, и явно и тайно осыпавших меня и словами противоречия и каменными тучами? Кто опишет все это подробно? Я один известен всякому, не тем, что имею пред другими преимущество в слове или в силе руки; но своими скорбями и сетованиями. Как льва обступили вокруг и лают на меня злые псы. Какия жалкия песни с востока и с запада? А может быть дойдет и до того, что кто нибудь, разнеживший сердце на пиру, или какой – нибудь путник, или другой кто, касаясь перстами сладкозвучных гуслей, и в неговорящих звуках пересказывая мои скорби, воспомянет о Григории, котораго воспитал Каппадокийцам небольшой диокесарийский город.

Но иным посылаешь Ты сверх ожидания многотрудное несметное богатство, иным же добрых детей; иный прекрасен, иный силен, иный красноречив. А моя слава в скорбях; на меня из сладостной руки Своей истощил Ты все горькия стрелы. – Я новый Иов; не достает только подобной причины моих страданий; потому что выводишь меня не на ратоборство с жестоким противником, как добраго борца, в силе котораго уверен Ты, Блаженный, и не для того, чтобы за добрый подвиг дать награду и славу. И я неспособен к сему, и скорби мои не так славны. Напротив того, я терплю наказание за грех. Какой же это грех? Во множестве прегрешений моих не знаю, которое оскорбляет Тебя более других. Всем открою, что заключено во глубине моего ума, хотя не ясно сказанное слово и закрыло бы, может быть, грех.

Я думал, что, как скоро Тебя одного соделал я своим вожделенным жребием, а с тем вместе и все подонки жизни ввергнул в море, то, приближая к Твоему Божеству высокопарный свой ум, поставил уже его вдали от плоти. А слово вело меня к тому, чтобы всех превзойдти, чтобы выше всех на золотых крылах воспарить к небу. И это возбуждало против меня всегдашнюю зависть; это запутало меня в беды и неизбежныя горести. Твоя слава восторгала меня в высоту; и Твоя же слава поставила меня на земле. Ты всегда гневаешься, Царь, на великую гордыню!

Да услышат сие, и да напишут будущим родам, народы и правители, мои враги и доброжелатели! Я не отказывался от любезнаго мне престола великаго моего родителя; нет, – и несправедливо было бы противиться Божиим уставам. Ему дан сей престол по законам, а моя юная рука служила опорою руке старческой; я уступил молениям отца, который не мною одним был почитаем, в котором и далекие даже от нашего двора уважали седину и равную ей светлость духа. Но когда Владыке нашей жизни угодно стало и то, чтобы явил я Слово и Духа на других чуждых, необработанных и поросших тернием нивах; тогда я, малая капля, напоил великий народ. А потом опять угодно вдруг стало сюда обратно послать меня, рожденнаго для тяжкой болезни и мучительных забот; забота же яд для человека. Но не на долгое время дал я успокоение своим членам, ибо должен был дать пастырскую свирель – добраго помощника моему стаду, которое оставалось без пастыря, чтобы какой – нибудь враг, взойдя в него, не наполнил брашном своего безстыднаго чрева. Поелику же безпокоились правители, безпокоился и народ; их тревожило желание иметь Пастыря; тревожили и губительные звери, которые, имея обезумленное сердце, и воплотившагося в человеческой утробе Бога представляли себе не имеющим ума: то многие, не веря моим страданиям, возопияли (и говорили явно, или держали в уме), что я по высокомерию презираю богобоязненный народ (но Богу известна моя скорбь); и многие также судили обо мне по ночным своим мечтаниям. Или любовь их, как живописец, представляла многое в прикрашенном виде; или Бог закрывал им глаза, приуготовляя мне добрый конец, чтобы не сокрушить меня горестными для меня ожиданиями, послав мне худшую кончину жизни. Посему преклоняю выю под крепкую Твою руку, и иду узником. Пусть другие разбирают права; мне нет никакой пользы от того, что судят мою жизнь. Влеки меня теперь, Христос, куда Тебе угодно; я изнемог от скорбей, я сокрушен, как Пророк в китовом чреве. Тебе посвящаю остаток жизни.

Но умилосердись над человеком, который едва переводит дыхание. Для чего уязвляешь меня таким множеством скорбей? Не за одних добрых умер Ты, Боже! не для них одних пришел Ты на землю – какое неизреченное чудо! – пришел Бог человек, окропляющий кровию наши души и тела. Не я один очень худ; Ты вводил в славу многих и худых. В Твоих книгах прославлены три мытаря: Матфей великий, другой – повергший свои слезы во храме, и третий – Закхей; сопричти к ним и меня четвертым! Трое также разслабленных: один с одром (Матф. 9:1–8), другой при источнике (Иоан. 5:5–8), и третия – связанная духом (Лук. 13:11); сопричти к ним и меня четвертым! Три мертвеца снова увидели чрез Тебя свет, который Ты отверз им: дщерь князя, сын вдовицы и полусогнивший во гробе Лазарь; сопричти к ним и меня четвертым! И теперь, о Благий, подай мне врачевства, утоляющия боли, и впоследствии даруй иметь вечную жизнь, и хвалиться Твоею славою. Был я вождем богомудрой паствы; а когда разрешусь от сея жизни, тогда, о Преблаженный, да сподобится иметь она лучшаго Пастыря. А если будет иметь и подобнаго мне, то по крайней мере да имеет менее страждущаго: потому что неприлично бороться с злыми скорбями тому, кто должен быть целителем недугов в других.

Поделиться:
Популярные книги

Кровь на эполетах

Дроздов Анатолий Федорович
3. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
7.60
рейтинг книги
Кровь на эполетах

Сердце Дракона. Том 20. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
20. Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
городское фэнтези
5.00
рейтинг книги
Сердце Дракона. Том 20. Часть 1

Золушка вне правил

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.83
рейтинг книги
Золушка вне правил

Мастер...

Чащин Валерий
1. Мастер
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
6.50
рейтинг книги
Мастер...

Матабар

Клеванский Кирилл Сергеевич
1. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар

LIVE-RPG. Эволюция-1

Кронос Александр
1. Эволюция. Live-RPG
Фантастика:
социально-философская фантастика
героическая фантастика
киберпанк
7.06
рейтинг книги
LIVE-RPG. Эволюция-1

Бремя империи

Афанасьев Александр
Бремя империи - 1.
Фантастика:
альтернативная история
9.34
рейтинг книги
Бремя империи

Последняя жена Синей Бороды

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Последняя жена Синей Бороды

Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил
12. Покоряя небо
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР 12

Зауряд-врач

Дроздов Анатолий Федорович
1. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.64
рейтинг книги
Зауряд-врач

Кодекс Охотника. Книга XV

Винокуров Юрий
15. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XV

Магия чистых душ 3

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Магия чистых душ 3

Вторая невеста Драконьего Лорда. Дилогия

Огненная Любовь
Вторая невеста Драконьего Лорда
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.60
рейтинг книги
Вторая невеста Драконьего Лорда. Дилогия

Жестокая свадьба

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
4.87
рейтинг книги
Жестокая свадьба