Стихотворения. Рассказы. Пьесы
Шрифт:
Козимо. Что значит — так?
Андреа (показывая на модель, которую держит Козимо). Думают, что устроено все так, а по-настоящему (показывая на свою модель) оно так. Земля вертится вокруг Солнца. Понимаете?
Козимо. Ты вправду так думаешь?
Андреа. Еще бы! Это доказано.
Козимо. Правда?.. Хотел бы я знать, почему они меня вообще не пускают к старику. Вчера он еще был за ужином.
Андреа. Вы, кажется, не верите, а?
Козимо. Напротив, конечно, верю.
Андреа (внезапно
Козимо. Зачем тебе сразу две?
Андреа. Отдавай! Это не игрушка для мальчишек.
Козимо. Я готов тебе отдать, но ты должен быть повежливее, вот что.
Андреа. Ты дурак! "Повежливее"! Еще чего, ишь ты. Давай живо, не то влетит.
Козимо. Руки прочь, слышишь!
Они начинают драться, схватываются, катаются по полу.
Андреа. Я тебе покажу, как обращаться с моделью. Сдавайся!
Козимо. Вот теперь она сломалась. Ты вывернешь мне руку.
Андреа. А вот мы увидим, кто прав, кто неправ. Говори, что она вертится, а не то нащелкаю по лбу.
Козимо. Никогда! Ах ты, рыжий! Вот я тебя научу вежливости.
Андреа. Кто рыжий? Я рыжий?
Они молча продолжают драться. Внизу входят Галилей и несколько профессоров университета; за ними Федерцони.
Маршал двора. Господа! Легкое недомогание воспрепятствовало воспитателю его высочества господину Сури сопровождать его высочество.
Теолог. Надеюсь, ничего опасного?
Маршал двора. Нисколько.
Галилей (разочарованно). Значит, его высочества не будет?
Маршал двора. Его высочество наверху. Прошу господ не медлить. Двор так жаждет поскорее узнать мнение просвещенного университета о необычайном приборе господина Галилея и чудесных новых созвездиях.
Они подымаются наверх. Мальчики, лежа на полу, притихли. Они услыхали движение внизу.
Козимо. Они уже здесь. Пусти меня.
Профессора (поднимаясь по лестнице). Нет-нет, все в полном порядке.
— Медицинский факультет считает, что эти заболевания в старом городе нельзя считать чумой. Это исключено. Миазмы должны замерзать при такой температуре, как сейчас.
— Самое худшее в таких случаях паника.
— Не что иное, как обычные для этого времени года простуды.
— Всякое подозрение исключено.
— Все в полном порядке. (Приветствует герцога.)
Галилей. Ваше высочество, я счастлив, что мне позволено в вашем присутствии познакомить этих господ с некоторыми новинками.
Козимо церемонно раскланивается со всеми, в том числе и с Андреа.
Теолог (увидев на полу сломанную модель системы Птолемея). Здесь, кажется, что-то сломалось.
Козимо быстро наклоняется и вежливо передает модель Андреа. Тем временем
Галилей (стоя у телескопа). Как вашему высочеству несомненно известно, мы, астрономы, за последнее время столкнулись с большими трудностями в наших расчетах. Мы используем для них очень старую систему, которая хотя и соответствует философским воззрениям, но, к сожалению, видимо, не соответствует фактам. Согласно этой старой системе — системе Птолемея предполагается, что движения звезд очень сложны. Так, например, планета Венера движется якобы так. (Рисует на доске эпициклический путь Венеры в соответствии с гипотезой Птолемея.) Однако, принимая за действительность такие затруднительные движения, мы оказываемся не в состоянии рассчитать заранее положение небесных тел. Мы их не находим там, где им следовало бы быть по нашим вычислениям. А к тому же еще имеются и такие движения звезд и планет, которые вообще невозможно объяснить по системе Птолемея. Именно такие движения осуществляют вокруг планеты Юпитер те новые маленькие звезды, которые я обнаружил. Угодно ли будет господам начать с наблюдений над спутниками Юпитера — звездами Медичи?
Андреа (указывая на табурет перед телескопом). Пожалуйста, садитесь вот сюда.
Философ. Благодарю, дитя мое! Я опасаюсь, однако, что все это не так просто. Господин Галилей, прежде чем мы используем вашу знаменитую трубу, мы просили бы вас доставить нам удовольствие провести диспут. Тема: могут ли существовать такие планеты?
Математик. Вот именно, диспут по всей форме.
Галилей. Я полагаю, вы просто поглядите в трубу и убедитесь.
Андрея. Садитесь, пожалуйста, сюда.
Математик. Разумеется, разумеется. Вам, конечно, известно, что, согласно воззрениям древних, невозможно существование таких звезд, кои кружились бы вокруг какого-либо иного центра, кроме Земли, и так же невозможны звезды, кои не имели бы на небе твердой опоры?
Галилей. Да.
Философ. Независимо от вопроса о возможности существования таких звезд, которую господин математик (кланяется математику), видимо, полагает сомнительной, я хотел бы со всею скромностью задать другой вопрос в качестве философа: нужны ли такие звезды? Aristotelis divini universum… [12] .
12
Вселенная божественного Аристотеля (лат.).
Галилей. Не лучше ли нам продолжать на обиходном языке? Мой коллега, господин Федерцони, не знает латыни.
Философ. Так ли это важно, чтобы он понимал нас?
Галилей. Да.
Философ. Простите, но я полагал — он у вас шлифует линзы.
Андреа. Господин Федерцони шлифовальщик линз и ученый.
Философ. Благодарю, дитя мое. Если господин Федерцони настаивает на этом…
Галилей. Я настаиваю на этом.