Стихотворения. Зори. Пьесы
Шрифт:
Все, чем гордился МХТ, не пригодилось Мейерхольду. Вместо переживания «душевных эмоций» — он требует «переживания формы», мимика сведена к «улыбке всем», требование твердости звука вытесняет всякую «вибрацию», в общем — «эпическое спокойствие» и «движения Мадонны».
Тогда рождаются знаменитые «барельефы» Мейерхольда — «статуарность», то есть скульптурная выразительность. Когда человеческие лица становились барельефом, вырисовывающимся из дымки тюля, оомное значение начинало придаваться голосам.
Метерлинк утверждал, что произносимые слова имеют смысл только благодаря омывающему их молчанию, слова возникают из тишины пауз. Мейерхольд паузы буквально
Таким образом, Мейерхольд определяет принципы символистского спектакля, то, что в свое время (7-ой сезон МХТ — 1904 год) не удалось Станиславскому. Но правильность пропорций этой конструкции могла подтвердить только премьера.
В августе 1905 года в Пушкино состоялся предварительный просмотр СМЕРТИ ТЕНТАЖИЛЯ и пьесы Гауптмана «Шлюк и Яу».
«Смерть Тентажиля — фурор. Это так красиво, ново, сенсационно!» — написал после спектакля Станиславский в письме к Лилиной. Однако, в октябре 1905 года, уже в студии на Поварской, генеральная репетиция разочаровала Станиславского: электрическое освещение убило декорации, а актеры, впервые произносившие текст под музыку, сбились с тона. Скорее всего, поиск тона тогда бы продолжили, будь время чуть поспокойней, трудно судить.
Постановка Клода Режи, вероятно, дает некоторое представление, каким стал бы мейерхольдовский спектакль. Вероятно. Каждый режиссер смотрит на Метерлинка по-своему, это вполне укладывается в концепцию, которую разделял сам драматург, — концепцию режиссерского театра, в котором актер — прежде всего, средство выражения идеи.
«В мире, который исключил смерть, как аномалию дурного тона, чтобы заменить ее лживым определением жизни как неизменно здоровой и посвященной добыванию прибыли... вообще всему рациональному, становится совершенно необходимо показать ритуал, где жизнь уравновешена тем законным жестом, который привносит в нее смерть», — это слова Клода Режи.
А вот что писал Мейерхольд, подготовляя речь для премьеры в Тифлисе (19 марта 1906 года): «„Смерть Тентажиля“ — та же музыка. Тысяча зрителей. Тысяча объяснений, если только надо музыке давать объяснение».
Ксения Рагозина.
Персонажи
Тентажиль.
Игрен |
Беланжера } сестры Тентажиля.
Агловаль |
Первая |
Вторая } служанки королевы.
Третья |
Действие первое
Вершина холма, возвышающегося над замком. Входит Игрена, держа за руку Тентажиля.
Игрена. Твоя первая ночь на нашем острове будет неспокойна, Тентажиль. Вокруг нас уже ревет море, деревья стонут. Поздно. Луна скрывается за тополями, которые со всех сторон затеняют дворец… Мы, кажется, одни, хотя здесь нужно быть всегда настороже. Тут подкарауливают приближение самого малого счастья. Однажды я сказала себе в глубине души – сам бог с трудом бы меня подслушал,- я сказала себе однажды, что я становлюсь счастливой… Этого было достаточно: вскоре после
Тентажиль. Не знаю, сестрица.
Игрена. Ты не помнишь, что тебе сказали?
Тентажиль. Сказали, что надо ехать.
Игрена. А почему тебе надо было ехать?
Тентажиль. Потому что так захотела королева.
Игрена. А тебе не говорили, почему она так захотела? Я уверена, что с тобой говорили о многом…
Тентажиль. Я ничего не слышал, сестрица.
Игрена. О чем же они говорили между собой?
Тентажиль. Они говорили шепотом, сестрица.
Игрена. Все время?
Тентажиль. Да, сестрица Игрена. Они не говорили шепотом, только когда смотрели на меня.
Игрена. Они ничего не говорили о королеве?
Тентажиль. Они сказали, сестрица Игрена, что королева не показывается.
Игрена. А те, что были с тобой на корабле, ничего тебе не сказали?
Тентажиль. Они говорили только о ветре да о парусах, сестрица Игрена.
Игрена. А!… Это меня не удивляет, дитя мое…
Тентажиль. Они оставили меня одного, сестрица.
Игрена. Послушай, Тентажиль, я открою тебе все, что мне известно.
Тентажиль. Что же тебе известно, сестрица Игрена?
Игрена. Немногое, дитя мое… Мы с сестрой обретаемся здесь с самого дня рождения и не можем понять, что тут происходит… Много лет жила я на этом острове, точно слепая, все здесь мне казалось естественным… Порою птичка вспорхнет, порою лист затрепещет, порою распустится роза – иных событий я не наблюдала… Здесь царила такая тишина, что спелый плод, упавший в саду, заставлял людей подбегать к окнам… И казалось, ни у кого не возникает никаких опасений… Но однажды ночью мне стало ясно, что тут что-то кроется… Я хотела бежать, но не могла… Ты понимаешь, о чем я говорю?
Тентажиль. Да, да, сестрица, я все понимаю…
Игрена. Не будем больше говорить о том, что нам неизвестно… Видишь замок – там, за мертвыми деревьями, омрачающими горизонт, ты видишь замок в глубине долины?
Тентажиль. Что-то очень черное, сестрица Игрена?
Игрена. Он и правда черный… Он в амфитеатре сумерек, в самой его глубине… Но ничего не поделаешь, надо в нем жить… Лучше бы построили его на вершине одной из окрестных гор… Днем эти горы голубые… Тогда было бы чем дышать. Видно было бы и море и – за скалами – луга… Но его предпочли построить в глубине долины, а туда свежий воздух не доходит… Замок разрушается, но никто не обращает на это внимания… Стены трескаются и как будто исчезают во мраке… Только одну башню не тронуло время… Она – огромная… Она весь замок накрывает своею тенью…