Стихотворения. Зори. Пьесы

Верхарн Эмиль

Стража хочет увести Принчивалле.

Нет, нет, оставьте! То моя добыча! Я никому ее не уступлю!… Держите вы его! Глядите в оба!… Он порывается бежать!… Держите!…

Гвидо. Зачем он здесь?… Зачем ты солгала?…

Ванна (запинаясь от смущения). Я солгала… не знаю почему… Я не решалась… Но зато теперь… Я все скажу, и ты меня поймешь… Как мы поступим – этого мы сами подчас сказать не в состоянье… Трудно предугадать… Когда я шла туда, об этом я не думала совсем… Но в жизни все бывает… Ну так вот… Завеса сорвана! Теперь уж поздно… Крепись… Терпи… Ты сам ее сорвал… Ты сам… Ну, слушай же… Я трепетала и за тебя, и за твою любовь; мне сердце говорило, что она не выдержит такого испытанья… Но ты настаиваешь?… Хорошо!… (Более

спокойным и уверенным гоном.) Нет, я вела его не к палачам, я не хотела, чтоб мы мстили оба… Мой замысел не столь был хитроумен, зато в нем было несравненно больше любви к тебе… Я лютой, страшной казни предать его решила; вместе с тем на все готова я была пойти, чтобы позорное воспоминанье об ужасе позорной этой ночи не тяготело над тобой всю жизнь, чтобы во время наших поцелуев оно не выросло перед тобой… Мечтала я о сокровенной мести, о том, что медленной умрет он смертью, что совершенное им преступленье отмоет кровь его, сочась по капле… Я многого, безумная, хотела, несбыточной мечтой увлечена… (Толпе.) Отрезаны дороги к отступленью. Его любовь, мою любовь не в силах я уберечь – судите ж вы меня!… Я вам уже сказала: Принчивалле мной овладел… Едва я не убила насильника, развратника, злодея… И тут отчаянная завязалась борьба. Но он меня обезоружил… Тогда, жестокую измыслив кару, я улыбнулась, и моей улыбке поверил он… О, люди безрассудны!… Прав тот, кто их обманывает… Ложь – вот их единственное божество!… Они готовы жизнь принять за смерть, а смерть за жизнь… Он был вполне уверен, что мной владеет,- что же оказалось? Я незаметно овладела им… Вот он, в гробу, осталось только крышку забить – и я ее приколочу!… Он всю дорогу, словно агнец кроткий, покорно шел за мной, и всю дорогу я поцелуями его манила… Уж я его не выпущу из рук!… Поверь, о мой прекрасный Принчивалле: никто еще тебя не целовал, как я сегодня поцелую!

Гвидо (приближаясь). Ванна!

Ванна (к Гвидо). Ты стань к нему поближе и взгляни… Он полон был надежд еще недавно… Поверил он, когда я прошептала: «О Принчивалле, я тебя люблю!…» За мной сошел бы он и в ад кромешный… Я Принчивалле целовала так… (Страстно целует его.) Джанелло, я тебя люблю!… Вот это мой настоящий поцелуй, Джанелло!… Теперь целуй меня!… Ты видишь, Гвидо? Он все еще меня целует!… О!… Не правда ли, смешно?… Смешно и страшно?… Теперь он мой – перед людьми и богом!… Так вот она, высокая награда за эту ночь!… (Пошатывается и хватается за колонну.) Я падаю! Держите!… Мне радости не перенесть!… (К Марко, прерывающимся голосом.) Отец, я Принчивалле поручаю вам, пока с минутной слабостью я справлюсь… Гей, стража! Уведите вы его, в глубокое упрячьте подземелье, чтобы никто… А ключ отдайте мне!… А ключ отдайте мне!… Никто не смеет дотрагиваться до моей добычи, моей добычи… Слышишь, Гвидо, слышишь? Он мне принадлежит!… (Делает шаг по направлению к Марко.) Отец! Он мой, вы отвечаете мне за него… (Пристально смотрит на Марко.) Вы поняли?… Под вашей он охраной, и даже легкая тень оскорбленья коснуться не должна его лица… Каков он здесь, таким же вы его вернете мне…

Стража ведет Принчивалле к выходу.

Прощай, мой Принчивалле!… О, мы еще увидимся с тобой!…

Стража подталкивает Принчивалле к выходу. У Ванны вырывается крик, она шатается. Марко бросается к ней и успевает подхватить ее.

Марко (наклонившись над ней, быстрым шепотом). Я понял все… Ясна мне ложь твоя… Ты невозможного достигла, Ванна… Поступок твой и дурен и прекрасен, как все, что совершается на свете… Жизнь такова… А жизнь всегда права… Приободрись!… Коль скоро нам не верят, то надо лгать и лгать… (К Гвидо.) Поди к ней, Гвидо! Она зовет тебя… Она очнулась…

Гвидо (подбегает и заключает Ванну в объятия). Ты улыбаешься, моя Джованна!… Я никогда в тебе не сомневался… Все кончено… В возмездии святом потонет все… То был тяжелый сон…

Ванна (открывает глаза; слабым голосом). Где он?… Ах да, я знаю… Дайте ключ… Ключ от тюрьмы… Никто, кроме меня…

Гвидо. Сейчас тебе вручит его

охрана.

Ванна. Ключ этот должен у меня храниться, чтоб не проник туда никто другой… О да, ты прав: то был тяжелый сон… А вот сейчас – сейчас начнется светлый…

Занавес

Чудо святого Антония

Сатирическая легенда

в двух действиях

Действующие лица

Св. Антоний.

Густав.

Ахилл.

Аббат.

Доктор.

Иосиф.

Пристав.

Двое полицейских.

Гортензия.

Виргиния.

Племянники, племянницы, дяди, кузины, гости и другие.

Действие происходит в наше время в маленьком провинциальном городке.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Передняя в старом просторном буржуазном доме в маленьком провинциальном городке. Слева входная дверь. На заднем плане несколько ступенек и большая стеклянная дверь в комнаты. Направо тоже дверь. Вдоль стен обитые кожей скамьи, табуретки. На вешалке висят шляпы и верхнее платье. При поднятии занавеса старая служанка Виргиния, подоткнув юбку, в грубых деревянных башмаках на босу ногу, окруженная ведрами, тряпками, метлами и щетками, моет пол. Временами она бросает работу, громко сморкается и концом синего передника вытирает слезу. Раздается звонок. Виргиния открывает дверь. На пороге показывается старик, худощавый, высокий, босой, с непокрытой головой, с нечесаными волосами и бородой; на нем грязный, плохо сшитый, заношенный и во многих местах порванный подрясник.

Виргиния (приотворяет дверь). Это еще кто? В двадцать пятый раз звонят. Опять нищий! Вам чего?

Св. Антоний. Мне бы войти.

Виргиния. Нельзя. Больно грязны. Стойте на месте. Чего вам?

Св. Антоний. Мне бы войти в дом.

Виргиния. Зачем?

Св. Антоний. Хочу воскресить вашу барыню Гортензию.

Виргиния. Воскресить барыню Гортензию? Это еще что за новости? Да вы кто такой?

Св. Антоний. Я – святой Антоний.

Виргиния. Падуанский?

Св. Антоний. Да. (Вокруг его головы зажигается ореол.)

Виргиния. Мать пресвятая богородица! Он самый! (Настежь раскрывает дверь, падает на колени и, опираясь на метлу, шепчет молитву. Затем целует край одежды святого и несколько раз бессознательно, машинально повторяет.) Святой Антоний, моли бога о нас! Святой Антоний, моли бога о нас!

Св. Антоний. Дайте же мне войти и закройте за мной дверь.

Виргиния (поднимается с колен; сердито). Вот половик, вытирайте ноги.

Св. Антоний неловко исполняет ее приказание.

Еще немножко, посильнее! (Закрывает дверь.)

Св. Антоний (указывает на дверь направо). Барыня лежит там.

Виргиния (в радостном изумлении). Правда! Откуда вы знаете? Вот чудо! Она лежит в большой комнате. Бедная барыня! Ей было только семьдесят семь лет. Ведь это еще не старость, правда? Богомольная была и, скажу вам, много добра делала. Ну и натерпелась тоже. А уж богатая! Говорят, два миллиона оставила. Два миллиона – ведь это большие деньги?

Св. Антоний. Да.

Виргиния. Наследников у нее двое: племянники Густав и Ахилл с детьми. Густаву достался этот дом. Немало отказала и другим: церкви, аббату, служке, пономарю, бедным, викарию, четырнадцати иезуитам и всей прислуге, в зависимости от того, кто сколько у нее прослужил. Мне – больше всех. Я в услужении тридцать три года, поэтому мне полагается три тысячи триста франков. Ведь правда порядочные деньги?

Св. Антоний. Правда.