Стихотворения

Ринкс Глафира Адольфовна

«Оттого я о соснах седых…»

Оттого я о соснах седых, О задумчивых соснах пою, Что под сказки их веток густых Засыпала в родном я краю… Ведь они для меня берегли Чуть раскрытых фиалок цветы… И под ними так чудно цвели Молодые, как утро, мечты!.. И теперь к ним уйти от людей Я спешу с наболевшей душой, И душистой смолою своей Плачут сосны, склонясь надо мной… И заветные думы мои Только им я одним говорю — Оттого я о соснах седых, О задумчивых соснах пою.

ЛЮБОВЬ

Она

родилась от улыбки твоей — Безмолвная, тихая, нежная, Как бледная травка подснежная… Она родилась вместе с грустью моей. Не радость, не солнце ласкали ее: Лишь ночи видали бессонные — И слезы, в груди затаенные, И робкое счастье мое.

ПОД ТОПОЛЕМ

Шепот тополя весною Я задумчиво ловлю… Будто слышу над собою Чье-то робкое «люблю»… Диким медом и цветами Пахнет свежая листва, И туманится мечтами, И кружится голова. Тихо веки закрываю… Жду чего-то и молчу… Я и знаю, и не знаю… И хочу, и не хочу…

НА ДЮНАХ

Иду я с тихой думою По дюнам золотым, Где волны песнь угрюмую Поют камням седым, Где мох бледно-зелеными Узорами лежит, И красными колоннами Сосновый лес горит. И севера сурового Печальные цветы, Там вереска лилового Раскинулись кусты. Люблю я эту странную Немую красоту, Как милую, туманную И грустную мечту!.. И песню я угрюмую Холодных волн люблю, И морю с тихой думою Несу печаль мою…

НА ФАБРИКЕ

Прикорнув у машинных колес, Позабылся рабочий и спит… Видит: речка трепещет-бежит Возле рощи родимых берез. У околицы кто-то стоит… Колыхается алый платок, Будто мака махровый цветок… А машина стучит и стучит! И железная лента змеей К мужику наклонилась, ползет, И неслышно спускается гнет Над курчавой его головой. Видно, крепко заснул паренек На далекой чужой стороне: Не дождется его по весне У околицы алый платок!..

МАТЬ

С какою нежностью покоит на руках Она свое дитя в задумчивом молчаньи!.. На сомкнутых губах лежит печать страданья, И ласка тихая в опущенных глазах… С тревогою прижав дитя к груди своей, В его грядущее она глядит с тоскою, И хочет мать закрыть беспомощной рукою Свое дитя от слез, печали и скорбей… И в сердце у нее неясная боязнь Лишиться дорогой, единственной святыни… Ведь без него весь мир останется пустыней, А за него она пойдет на казнь…

ЛЬВУ НИКОЛАЕВИЧУ ТОЛСТОМУ

(Июль 1901 г.)

В наш тихий уголок, затерянный в степях, Газеты принесли печальный ряд вестей: Что болен Лев Толстой, и приговор врачей Решил, что жизнь его уже не в их руках… Как сердце дрогнуло пред близкою бедой!.. Поверить не могла я страшной правде слов: Что наш могучий дуб уже упасть готов, Наш одинокий дуб, наш великан — Толстой… И много так прошло мучительных часов. Как почту я ждала!.. Со страхом и тоской Газеты развернув, читаю: «жив Толстой». Он жив, твержу себе, он снова жив, здоров! Наш светоч не погас, наш дуб еще стоит, Не преклонив главы под гнетом долгих лет, Он песней новою встречает свой рассвет И, презирая ложь, о правде говорит!..

БУР И ЕГО СЫНОВЬЯ

Да, час настал, тяжелый час Для родины моей… Молитесь, женщины, за нас, За наших сыновей!.. Мои готовы все в поход, — Их десять у меня!.. Простился старший сын с женой — Поплакал с ним и я… Троих невесты будут ждать — Господь, помилуй их!.. Идет с улыбкой умирать Пятерка остальных. Мой младший сын… Тринадцать лет Исполнилось ему. Решил я твердо: «Нет и нет — Мальчишку не возьму!..» Но он, нахмурясь, отвечал: «Отец, пойду и я!.. Пускай я слаб, пускай я мал — Верна рука моя… Отец, не будешь ты краснеть За мальчика в бою — С тобой сумею умереть За родину свою!..» Да, час настал, тяжелый час Для родины моей… Молитесь, женщины, за нас, За наших сыновей!

ОСЕННИМ ВЕЧЕРОМ

Когда угрюмый дождь стучит в мое окно И лампы огонек так ласково мерцает, Я думаю о том, кто в этой тьме блуждает, Кому найти приют всю ночь не суждено. О, если б я могла ту лампу, как маяк, Поставить на окно, как вызов ночи темной, И гостем бы вошел ко мне мой брат бездомный, Оставив за собой осенний дождь и мрак!.. Но мы — условности трусливые рабы — Ни ярко чувствовать, ни жить мы не умеем, И голову поднять свободно не посмеем Из-под ярма приличий и судьбы.

«Новой жизни дуновенье…»

Новой жизни дуновенье… Дней весенних красота… Ожиданье… Пробужденье… Свежесть, радость и мечта. Дождь сквозь солнце на березы Сыплет влажным серебром… И не знаю — дождь иль слезы На лице горят моем…

«Лес рубят — молодой, нежно-зеленый лес…»

Лес рубят — молодой, нежно-зеленый лес… А сосны старые понурились угрюмо И полны тягостной неразрешимой думы… Безмолвные, глядят в немую даль небес… Лес рубят… Потому ль, что рано он шумел? Что на заре будил уснувшую природу? Что молодой листвой он слишком смело пел Про солнце, счастье и свободу? Лес рубят… Но земля укроет семена; Пройдут года, и мощной жизни силой Поднимется берез зеленая стена — И снова зашумит над братскою могилой!..

Март 1901

«Всем вам, что спите спокойно…»

Всем вам, что спите спокойно В ваших нарядных домах, Снится ли вам хоть в полунощных снах Дикая, страшная бойня?.. Слышите ль вы, как бушует и стонет Море чужое в далеком краю?.. Это погибших в бою Желтое море хоронит… Видите ль вы, в глубине под волною Мертвою тенью лежат корабли… Залиты темною кровью они — Кровью родною… К вам не глядят ли в окно по ночам Взоры тяжелой, немой укоризны?.. Жертвы ненужные бедной отчизны Снятся ли вам?..