Хочу взлететь: один большой полет,Падение, но будут пахнуть травыИ солнце снова медленно взойдет,Чтоб на меня прищуриться лукаво.И лежа без движенья на землеПойму впервые для чего жила я,Неизгладимый не оставив след,Совсем обычная, совсем простая.Не будет слов, но радость прорастет,Как прорастают из земли согретойПосеянные зерна каждый год.Мне по ночам так часто снится это.
«Любовь не птица — вылететь не может…»
Любовь
не птица — вылететь не может,Напрасно нежность прежнюю зову.Где признаки того, что наяву,А не во сне, ты был других дороже.А ради сна забуду ли о том,(Живая встреча памятней и ближе)Что у меня почти невидный выжженСлед над губой другого жадным ртом.И песню, из летящего трамвая,Повиснув в убегающую тьму,На повороте, улицы не зная,Пошлю за то — случайное ему.
В «SCHLOSSPARK'E»
Брату Сереже и сестре Лене
Даже в городе пахнет весною.Мы с утра забираемся в сад.И сидим над мутной водою,Глядя на зеленых утят.Их нырять учит взрослая утка,Утиная старая мать…В марте можно целые суткиБездельничать и гулять.Выползают на улицу дети,По асфальту гоняют волчки.Я закину легкие сетиДвижением быстрым руки.Буду ждать терпеливо улова,Я не знаю, что он принесет,Только верю, что будет сноваМного песен и много забот.
Цветаевой (после прочтения «Ремесла»)
Ритмов неизведанных узор —— Не любовь — звезда моя отныне.Загляну завистливо в простор«Ремесла» и разом кровь отхлынет.Милостыню скудную подай,Нищая протягиваю руку.Грешнице покаявшейся — райМне одно: пути в твою «Разлуку».
«Пусть верный путь неопытным укажет…»
Пусть верный путь неопытным укажетПоэта искушенного рука.Нет, ни духовное, ни мировое дажеТерпенье токаря у своего станка.Работой долгой сделан стих короткий,Но возвращается к нему опять.Так ставит сапоги сапожник на колодки,Чтобы им форму верную придать.
Все из малого
Не в словах и песнях звонкихО любви рассказывать —Молчаливо, да сторонкой:Узелок завязывать!За улыбку, за пожатье —Прочь условности,(Можно скинуть вместе с платьемВсе условности!)Без обетов, уверенийВ верности.Прочь унылое движениеРавномерное.Ведь любовь всегда нежданнойПулей носится.Да из вражеского станаПрямо бросится!..— Руки за плечи откинуть —В знак покорности.Тело к телу пододвинуть,Попроворнее..Так из малого — большое.Все из малого.У тебя лицо худоеИ усталое!
Мышам
Когда в безделии проходит день,Обычно воскресенье или праздник,Нет дома никого, работать лень,Тогда гляжу на милые проказниДвух белых мышек, самки и самца,Для них устроен из железа ящик,Они грызут бумагу без конца,Потом в гнездо ее прилежно тащат,Пищат и прыгают, влезают в молоко,И мордочки задравши высоко,На задних лапах поднимают тело.Не скучно им, у них всегда есть дело!Но если бы и мышь жила одна,То и она б завистливо глядела,На голубей у моего окна,Которые друг друга любят смело.
«Ни на что не похоже, а как умолчишь!..»
Ни на что не похоже, а как умолчишь!Только сны так бывали упорны.Пред глазами весь день неотвязно стоишь,Руки всунув в карманы задорно.Твердо на землю встал, крепок, статен и прям,Смотришь вдаль нерожденных столетий.А лицом как хорош! Да ты знаешь и сам.Позвала б, но на зов не ответишь.Или пленница я, но тогда пощади,Безоружна — бороться не стану.А иначе… зачем ты меня победилДруг, пришедший из вражьего стана!
«Из ничего — и ничего не будет!..»
Из ничего — и ничего не будет!Дерзать, дерзать в пролете быстром лет.Лишь звери воют в темноте — не люди, —Свой на земле не оставляя след.А кто боится кручи переходовИ из берложного глядит угла,Пускай молчит и в сторону отходит,Спасаясь меркою добра и зла.
Сонет (На отъезд Эренбургов)
Вчера убрали писем целый ворох,Картины не остались на стене…Мелькнула шляпа с вишнями в окнеИ куртки кожаной метнулся ворот.Мы не увидимся так много дней!..Чужим и злым стал за вокзалом город!Гляжу на отсвет красный семафора,Домой не весело вернуться мне …Я «Trautenaustrasse» помнить буду —Свой первый посвящаю вам сонет,Написан искренно, но очень худо,Ведь я еще не опытный поэт.Второй сложить хочу о «Prager Diele»,О том, как мурзука — козой дразнили.
«Пять прозвонило на часах…»
Натану Альтману
Пять прозвонило на часах.От солнца отсвет на полу,Девчурки с бантом в волосахПортрет неконченный в углу;Халат купальный на стене…Художник милый здесь живет,Ему не нужен мой приход,Но все равно стал дорог мнеС ним встречей двадцать третий год.Я помню как он провожалМеня из «Diele» в феврале,Зоологический вокзалГремел и грохотал во мгле.А мы стояли на земле!Когда мой проходил трамвай,Он весело кидал: «прощай»!И было радостно потомВходить мне в свой унылый дом!Он знает новые слова,В них слышен окрик бунтарей,Оттуда с родины моей,Где неспокойная НеваИ ветер свищет молодой,Всех зазывая за собой!