Стихотворения

Ходасевич Владислав Фелицианович

Мы

Не мудростью умышленных речей Камням повелевал певец Орфей. Что прелесть мудрости камням земным? Он мудрой прелестью был сладок им. Не поучал Орфей, но чаровал — И камень дикий на дыбы вставал И шел — блаженно лечь у белых ног. Из груди мшистой рвался первый вздох. ………………………………………………… ………………………………………………… Когда взрыдали тигры и слоны О [прелестях] Орфеевой жены — Из каменной и из звериной тьмы Тогда впервые вылупились — мы. <Январь — 10

декабря 1927> Париж

Утро

То не прохладный дымок подмосковных осенних туманов, То не на грядку роняет листочки свои георгин: Сыплются мне на колени, хрустя, лепестки круассанов, Зеленоватую муть над асфальтом пускает бензин. [Всё это присказки только. О сказках помалкивать надо. Знаем о чем помолчать. ] Понапрасну меня не учи. Славлю я утренний кофе на светлом моем перекрестке, Пыль под метлою гарсона и солнца косые лучи. <1930-е гг.>

* * *

В последний раз зову Тебя: явись На пиршество ночного вдохновенья. В последний раз: восхить меня в ту высь, Откуда открывается паденье. В последний раз! Нет в жизни ничего Святее и ужаснее прощанья. Оно есть агнец сердца моего, Влекомый на закланье. В нем прошлое возлюблено опять С уже нечеловеческою силой. Так пред расстрелом сын объемлет мать Над общей их могилой. 13 февраля 1934 Париж

* * *

Не ямбом ли четырехстопным, Заветным ямбом, допотопным? О чем, как не о нем самом — О благодатном ямбе том? С высот надзвездной Музикии К нам ангелами занесен, Он крепче всех твердынь России, Славнее всех ее знамен. Из памяти изгрызли годы, За что и кто в Хотине пал, Но первый звук Хотинской оды Нам первым криком жизни стал. В тот день на холмы снеговые Камена русская взошла И дивный голос свой впервые Далеким сестрам подала. С тех пор в разнообразье строгом, Как оный славный «Водопад», По четырем его порогам Стихи российские кипят. И чем сильней спадают с кручи, Тем пенистей водоворот, Тем сокровенней лад певучий И выше светлых брызгов взлет — Тех брызгов, где, как сон, повисла, Сияя счастьем высоты, Играя переливом смысла, — Живая радуга мечты. …………………………………………… Таинственна его природа, В нем спит спондей, поет пэон, Ему один закон — свобода. В его свободе есть закон… <1938>

Шуточные стихотворения

На даче

Хорошо бы собаку купить.

Ив. Бунин

Целый день твержу без смысла Неотвязные слова. В струйном воздухе повисла Пропыленная листва. Ах, как скучно жить на даче, Возле озера гулять! Все былые неудачи Вспоминаются опять. Там клубится пыль за стадом, А вон там, у входа в сад, Три девицы сели рядом И подсолнухи лущат. Отчего же, в самом деле, Вянет никлая листва? Отчего так надоели Неотвязные слова? Оттого,

что слишком ярки Банты из атласных лент, Оттого, что бродит в парке С книгой Бунина студент. <Январь 1913>

Шурочке

По приятному случаю дня ее рождения

Подражание Петрарку

Ах, Шурочка! Амурчикова мама Уж тридцать лет завидует, дитя, Тебе во всем. Но сносишь ты шутя То, что для всех иных прелестниц — драма. Коль щастлив твой избранник!.. И хотя Уж минул век Фисбеи и Пирама, Всё мирнава блаженства панорама Слепит мой взор, пленяя и цветя. Се вас пою! Являйте нам примеры Изящества, достойнава Харит, Взаимных ласк и неизменной веры… Так! Клевета дней ваших не мрачит, Нет Зависти, бежали прочь Химеры — И песнию венчает вас пиит. 1914

* * *

Бедный Бараночник болен: хвостик, бывало проворный, Скромно поджав под себя и зубки оскаливши, дышит. Чтобы его <ободрить> и выразить другу вниманье, Мы раздобыли баранку. Но что же? Едва шевельнувшись, Лапкой ее отстранил — и снова забылся дремотой… Боже мой! Если уж даже баранка мышиного сердца Больше не радует — значит, все наши заботы бессильны, Значит, лишь Ты, Вседержитель, его исцелишь и на радость В мирный наш круг возвратишь. А подарок до времени может Возле него полежать. Очнется — увидит. Уж то-то Станет баранку свою катать по всему он подполью! То-то возней громыхливой соседям наделает шуму! 16 декабря 1914

Кишмиш

Кишмиш, кишмиш! Жемчужина Востока! Перед тобой ничто — рахат-лукум, Как много грез, как много смутных дум Рождаешь ты… Ты сладостен, как око У отрока, что ищет наобум Убежища от зноя — у потока. Кишмиш! Кишмиш! Поклоннику Пророка С тобой не страшен яростный самум. Главу покрыв попоною верблюда, Чеканное в песок он ставит блюдо, И ест, и ест, пока шумят над ним Летучие пески пустыни знойной, — И, съев всё блюдо, мудрый и спокойный, Он снова вдаль бредет путем своим. 5 октября 1916

Разговор человека с мышкой, которая ест его книги

Мой милый Книжник. Ты совсем Опять изгрыз два тома… Ловок! Не стыдно ль пользоваться тем, Что не люблю я мышеловок? Хоть бы с меня пример ты брал: Я день-деньской читаю книжки, Но разве кто-нибудь видал, Что я грызу их, как коврижки? Из книг мы знаем, как живут Индейцы, негры, эскимосы. В журналах люди задают Друг другу умные вопросы: Где путь в Америку лежит, Как ближе: морем или сушей?.. Ну, словом, — вот тебе бисквит, А книг, пожалуйста, не кушай. 12, 27 ноября 1916

* * *

Ей-богу, мне не до стихов, Не до экспромтов — уж подавно. Однако ж было б очень славно, Когда бы эдак в семь часов, Иль в восемь, или даже в девять (Мы заняты ужасно все ведь) — Зашли Вы Нюру повидать. Она устала и тоскует, Из здравницы вернувшись вспять, Затем что здравница… пустует. «Продуктов нет» — так рапортует Хор нянек праздных… А пенять Лишь на судьбу рекомендуют. <1920>