Стихотворения

Андреевский Сергей Аркадьевич

* * *

Сказал бы ей… но поневоле Мне речь страшна: Боюсь, что слово скажет боле, Чем шепот сна. Откуда робость? Почему бы Не быть храбрей? И почему коснеют губы, Когда я с ней? Признанья в ветреные годы Я делал вмиг; От той уверенной свободы Отстал язык. Боюсь,

что понял я неверно Порыв любить, Боюсь слезою, лицемерной Глаза смочить. Она хоть искренно польется, Но, может, в ней Лишь с грустью чувство отзовется Минувших дней… Между 1878 и 1885

Отрывок

Чудесный вечер… Мы уселись группой В траве зеленой, на опушке леса, Пред насыпью железного пути. Вздымались ели темною грядою На светлом небе, и кресты верхушек Отчетливо, недвижные, чернели. Порой пред нами проносился поезд, И долго, долго в гулком отдаленьи В тиши вечерней шум его катился… Вдруг месяц круглый глянул с вышины Меж двух шпалер померкнувшего леса, Как в глубине громадной, тихой сцены… И все мы смолкли, словно притаились. А шар луны, как незваный свидетель, Всё выступал, неотразимо ясный, И в тихом небе тихо поднимался, И, наконец, уставился на нас. Мелькнули звезды. Раздались меж нами Обычные мечтанья и вопросы: Там есть ли люди, и в мирах далеких Нам суждено ль иную жизнь изведать? «Нас там не будет – и на купол звездный Я избегаю пристально смотреть: Мутится ум, и слово стынет в горле, И друга благородные черты Мне кажутся пустой и скверной маской, А пестрый день, картинный и шумливый, — Обманом жалким, над которым втайне Смеются там стальные очи мрака!.. К чему дано нам вечно созерцать Алмазную метель и вихрь миров В бездонной синеве ночного неба — И ясно видеть их недостижимость?! Какая неотместная обида!» «Ваш ропот странен. Полно вам глядеть На этот мир из узкой, темной трубки! На первый план вы ставите себя. Но в сфере звезд никто о вас не думал; Никто, рассудком сходный с человеком, Созданием миров не управлял; Природа есть, откуда – мы не знаем, И ваши распри с этим неизвестным, Едва ль носящим образ существа, Поистине достойны сожаленья! Ваш гнев измышлен, или вы больны. Но и в разгаре затаенной злобы Вы дышите, вы смотрите – вам любо. А с этой злобой, будь она правдива, Вам жить нельзя…» – «И лучше бы не жить! Мое несчастье и несчастье многих, Что жизнь мила при думах безотрадных… Но с каждым днем растут самоубийства, И устарело в наши времена Гамлетовское «быть или не быть?». Загробных снов никто уж не боится… Пугает нас, напротив, смерть ума, Его тлетворной, внутренней беседы Внезапное, глухое прекращенье… Мы с ним страдаем и страдать не прочь За гранью гроба: лишь бы не расстаться! А многим страшен малый промежуток Удушья, муки, гадкого чего-то, С чем неразлучен жалкий наш конец… Нас гложут мысли. Я скажу к примеру: Прельщен ли я сияньем этой ночи? Не так, как вы! Ваш мир ненарушим. А я – вникаю в эту тишину И слышу в ней придушенные звуки Тревожной жизни, бьющейся вокруг: Там люди мрут, и в судорожном хрипе Колеблются бесчисленные груди… Что, если бы те звуки слить в один? Какой бы хор пронесся в тихом небе!! А поцелуев рой соединенный С мильонов уст, поспешных и безумных, Какой бы шум они произвели Своим бессвязным, птичьим щебетаньем! А вопль родильниц? А рыданье скорбных?.. Теперь любуйтесь этой тишиной… И вспомните, что п_о_лог облаков Почти отвсюду дымчатой пустыней На вышине задернут над землею — И никому не виден этот мир, И никому не слышен дольний звук, Как звуки тленья в замкнутой могиле Не слышны людям!.. Мы живем как тени, Водимые неведомой рукой По чуждому, безвыходному замку: Когда порой начнем стучаться в окна, Откуда нас прельщают чудеса, — Ни отзыва, ни помощи не слышно! И все мы гибнем, чуждые друг другу… Мы – тени! тени!..»

* * *

Не отрывай пленительной руки От жарких уст, прильнувших к ней с мученьем! Пускай чрез миг мы будем далеки И поцелуй исчезнет сновиденьем. Я чувствую: ты странно смущена, Колеблешься и словно каменеешь, Твоя рука борьбой напряжена, — Бежишь ли ты? Иль ты меня жалеешь? Помедли миг! Безмолвна и горда, Дай угадать, теснится ли дыханье В твоей груди смущенной, – и тогда Уйди, уйди, без звука на прощанье…

* * *

Когда поэт скорбит в напевах заунывных И боль страдания слышна в его речах — Не сетуйте о нем: то плачет в звуках дивных Печаль далекая, омытая в слезах. Когда ж напев любви, отрады, упоенья, Как рокот соловья, чудесно зазвенит, — Он жалок, ваш певец: не зная утешенья, Он радость мертвую румянит и рядит…