Стихотворения
Шрифт:
Да.
Старожил
По делу?
Поэт
Нет.
Старожил
К родне?.. И я вот к брату
На отпуск собираюсь восемь лет.
То захвораю… Или денег нет.
А прошлым годом прогулял зарплату…
Ты не Петрова брат?
Поэт
Да нет.
Старожил
Постой!
Давай-ка
А там, в пивной, её пивком подкрасим…
Я мигом. Вижу — парень ты простой.
Весь в брата.
Поэт
Нету брата у меня.
Старожил
Ну весь в сестру. Ведь и сестра — родня.
Порядок. На-ка сдачу… Эко горе!
Пивная — ёлке в корень! — на запоре!..
В столовой пить придётся под компот.
Там пива нет!.. А где сестра живёт?
Она бы нам поставила закуски.
И вместе погуляли бы по-русски.
Поэт
Да у меня родни и вовсе нет.
Старожил
Так бы сказал… А сам ты кто?
Поэт
Поэт.
Старожил
Вот то-то вижу, будто не из наших!
Выходит — пишешь?.. Я люблю читать.
Да время нет… Могу и тему дать!
А ты её возьмёшь на карандашик…
Есенин был поэт! Моя старушка,
Мол, в старомодном ветхом шушуне…
Как сказано!.. А Пушкин? «Где же кружка?..»
Бери себе стакан!
Поэт
Пожалуй, мне
Пора…
Старожил
И впрямь! Чего сидеть без толку…
Ну, со свиданьицем!.. А ты чего ж?
Тяни… Задумался!.. Уже хорош?
A-а! Выпятил полтинники на Лорку!
Поэт
(очнувшись)
Что? Федерико?..
Старожил
Ей цена-то грош!
Конечно, всё при ней: станочек, грудь…
Эй, Лорочка, товарищу поэту
И мне подай два раза винегрету!..
А ты бы рассказал про что-нибудь.
Поэт
А было так. Он на снегу сидел.
А замполита увели куда-то.
Вблизи него немецкие солдаты
Переговаривались. День скудел.
Слегка смеркалось. Из-за перелесиц
Вступали тучи реденьким гуртом.
И, как рожок, бесплотный полумесяц
Легко висел на воздухе пустом.
Нога
Он даже улыбался. Страх прошёл.
Бой утихал вдали. За лесом грозно,
Как моисеев куст, пылал костёл.
Пришёл какой-то чин. Но небольшой.
Он так же был небрит, как эти трое.
За лесом выцветали шумы боя.
Хотелось пить. Нога была чужой.
Солдаты сели есть. Один из них
Достал сухарь. И дал ему. Однако
Есть не хотелось. Думал о своих:
Какая неудачная атака!
Он думал о себе, как о ноге:
Душа была чужой, но не болела.
Он сам не мёрз. В нём что-то леденело.
Ещё вверху плыл месяц налегке,
Но словно наливался. От еды
Они согрелись. Те, что помоложе,
Подначивали третьего. Похоже,
От них не надо было ждать беды.
Тот, третий, подошёл. Он был и мал,
И худ, и стар. И что-то он сказал.
Что — непонятно. Пленный без испуга
Соображал. И понял. Было туго
Вставать. И всё ж он встал, держа сухарь.
Уже был месяц розов, как янтарь.
Те тоже подошли. И для чего-то
Обшарили его. Достали фото
Жены и сына. Фото было жаль.
Он поднял руки, но держал сухарь.
Разглядывали фото. И вернули.
И он подумал: это хорошо!
Потом его легонько подтолкнули.
Он сразу понял. И с трудом пошёл.
Он мог идти. Он отправлялся в путь.
И это вдруг его приободрило.
«Видать, не очень сильно зацепило…
Дойти бы только… там уж как-нибудь…»
Додумать не успел. Невдалеке
Рвануло эхо. Звук был слишком резок.
Он закричал. И, словно был подрезан,
Свалился навзничь с сухарём в руке.
Упал. И дёрнулся последний раз.
И остывал, не закрывая глаз.
Три немца прочь ушли. Ещё дымился
Костёр. И месяц наверху налился
И косо плыл по дыму, как ладья.
Старожил
Ты это видел?
Поэт
Это был не я.
1970
БАЛКАНСКИЕ ПЕСНИ
Эти стихи навеяны чтением народных песен сербов, болгар и румын. В их поэзии я нахожу много общего. «Подражание» не кажется мне словом более зазорным, чем «учение» или, как чаще говорят в наше время, «учёба».
Подъезжает солдат:
— Ты подкуй-ка мне, брат,
вороного! —
А кузнец бьёт-бьёт,
он солдату куёт