Шрифт:
Серия «Военная фантастика»
Выпуск 194
Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону
2 ноября 1941 г.
Особый район. Штаб 20-й армии
– Товарищи офицеры!
– Отставить!
Вошедший в кабинет командарм-20 Ершаков с укоризной посмотрел на своего начальника штаба, подавшего команду.
– Николай Васильевич! Занятия у союзников закончились. Все! Начались боевые будни. Так что прошу руководствоваться нашим уставом.
– Виноват! Товарищи командиры!
– Вот так! Хотя, я думаю, это ненадолго, – проходя к своему месту за столом, заметил командарм. – Скоро и мы наденем погоны. Здравствуйте, товарищи! Вольно! Садитесь! – обратился он к стоявшим навытяжку за большим столом командирам дивизий. – Итак, дивизии Рокоссовского прибыли в Особый район и заняли установленные для них позиции. Нам дается два дня на прием войск. Вот разнарядка. Николай Васильевич, передай комдивам.
Ершаков передал НШ четыре довольно объемных папки.
– На основании последних данных штаба 16-й армии о численности мы постарались распределить остатки армии между нашими четырьмя дивизиями. Кроме этого, в папках справки о командном составе, включая командиров полков и штабов дивизий. Можете восполнить недостаток штабных командиров за счет них. Выбор командиров полков оставляю за вами.
Сейчас ваша главная задача – распределить передаваемый личный состав по трем мотострелковым полкам и подразделениям обеспечения. Два оставляете на позициях и усиливаете их оборону своими танковыми полками, артиллерией и зенитчиками. Третий полк выводите в тыл, и там все по порядку – санитарная обработка, замена обмундирования, комплектование подразделений по нашим штатам, перевооружение, освоение техники и оружия и далее сколачивание подразделений. Аналитики союзников дают прогноз оперативной паузы от трех до шести недель. Последняя цифра маловероятна. Промедление для немцев просто гибельно. Хотя их план «Барбаросса» и провалился, они в это верить пока что не хотят. Пока неизвестно, как Ставка рассчитывает использовать нашу армию – сразу ли бросит в бой, подрубая их танковые клинья, которые будут рваться к Москве, или даст им предварительно увязнуть в обороне Западного фронта. Поэтому ориентируемся на минимальный срок – три недели. Значит, на формирование каждого полка у вас должно уйти не более недели. Сроки, с одной стороны, нереальные, а с другой – личный состав не запасники, только что оторвавшиеся от женской юбки. Опыта у них – мама не горюй! Плюс командиры полков будут иметь еще по две недели как минимум на устранение недоработок. Да, еще очень важная информация! Особые отделы, усиленные личным составом и техникой союзников, будут проверять принимаемый личный состав. До последнего человека! Оказывать всемерную помощь и поддержку. Это первое.
Второе – это оборона периметра Особого района. После передачи личного состава эта обязанность ложится на нас. Понятно, что немцы уже ученые, а у района среди них крайне недобрая репутация, и я сомневаюсь, что они попробуют штурмовать Особый район. Но чем черт не шутит! А вдруг? Полки на переднем крае должны быть в готовности отразить атаку. И еще – диверсионные группы! Пограничники сейчас отошли к нам в тыл – они тоже переформировываются, но позиции своих секретов и заслонов они должны были передать вставшим на их места полкам. Обратите на это особое внимание. Есть вопросы?
– Полковник Михайлов, 101-я МСД, разрешите вопрос?
– Слушаю!
– Товарищ генерал-лейтенант! Обратил внимание на разницу в количестве водителей из передаваемых частей и штатом моей дивизии.
– Три недели! Три недели, Григорий Михайлович! Медведей на велосипедах учат ездить. На двух колесах! А тут четыре или даже шесть. Учите! Понятно, что наши дивизии моторизованы даже не в пример довоенным мотострелковым, и уж тем более – стрелковым. Но других людей у нас просто нет. Значит, будем учить! Кстати, занятия по тактике продолжаются. Только теперь вы вместе с советниками будете учить командиров полков и их штабы. Как научите, так и будете воевать.
3 ноября 2016 г.
г. Вязьма
Степан проснулся внезапно, как от толчка. Организм, мгновенно избавившись ото сна, перешел в режим готовности действовать. Резко открыв глаза, Степан встретился взглядом с двумя парами глаз, внимательно изучавших его лицо. Пара серых, и другая – карих. Серые глаза Вани, карие Маши. Дети стояли у кровати в своих смешных пижамках и молча смотрели на него. Луч солнца, проскользнув в щель меж плотных штор, играл на картине, висящей на стене справа от входа в комнату. На картине была изображена лесная дорога, идущая по берегу то ли речки, то ли озера через березовую рощу, освещенную летним солнышком. Степан, повернув голову, посмотрел влево. На стене, покачивая маятником, размеренно стучали часы. А рядом с ним, уткнувшись ему в плечо, умиротворенно посапывала своим прелестным носиком Вера. Его Вера!
«Это сон? Конечно, сон! Такое счастье возможно только во сне! Вот сейчас протяну руки детям навстречу, и сон прервется. Тогда зачем? Зачем прерывать это счастье? А как иначе? Они ведь пришли ко мне. Во сне, но пришли! И я хочу попробовать обнять их хотя бы так».
Степан осторожно, пусть и во сне, вытащил занемевшую руку из-под Веры и, выпростав вторую из-под одеяла, протянул обе руки навстречу детям. И через секунду, когда его руки охватили худенькие тельца детей, до него дошло – это не сон! Это счастье, которое не где-то там, когда-то и вдалеке, а здесь и сейчас. Он вспомнил вчерашний вечер и ночь.
Вот они у перехода, стоят и ждут, когда придет майор Трофимов. И он пришел, попросив у Гришина командирскую книжку и отдав ее охране вместе с листочком бумаги. Сержант из спецгруппы, отвечавшей за охрану и оборону перехода, внимательно ознакомившись с протянутыми документами и еще более внимательно и подозрительно осмотревший Гришина, протянул ему документы, открыв калитку в заграждении, разрешая пройти.
– Так! Увольнение вам, Степан Антонович, комдив ввиду исключительных обстоятельств, разрешил до восьми ноль-ноль пятого ноября. То есть до послезавтра. Вера Васильевна! Уроки, которые вы должны были вести завтра, переносятся. По согласию директора школы, вас тоже завтра на работе не ждут. А сейчас давайте в машину, и нужно съездить за моей женой. Тут недалеко. Сергей! Позвони Гладкому и Дегтяреву!
Они сели в большую серебристую машину. Степан и Вера сзади. Степан держал в руке ее ладонь с дрожащими до сих пор пальцами, и от этого по всему его телу волнами шел жар. Дорога шла вдоль железнодорожных путей, ведущих от перехода. Остановились возле маленькой станции. Майор приложил к уху нечто похожее на маленькую рацию, подобную тем, что видел Степан у Васильева и его офицеров. Только меньше, гораздо меньше. И по этой рации он сообщил о своем прибытии кому-то, кого называл Зайчиком. Этим неизвестным оказалась миниатюрная симпатичная блондинка, вышедшая из здания станции.
– Познакомься, это муж Веры – Степан, – сразу предупредил садящуюся в машину женщину майор.
– Правда? – воскликнула женщина, повернувшись и с интересом взглянув на Степана. И тут же протянула ему маленькую ладошку, представившись: – Лариса! Лариса Владимировна.
– Капитан Гришин! Простите, Степан Антонович. Степан, – неожиданно для себя стушевался Гришин, не зная, как вести себя с этими людьми.
– Блин, а я ведь забыл познакомиться! Алексей Федорович. Трофимовы мы. Ну, Вера потом все расскажет, – спохватился майор, повернувшись и протягивая ладонь Степану. Рука оказалась сухой и твердой. Знать, майор не совсем уж был штабной работник.