Стилист для снежного человека
Шрифт:
– Имя, имя…
– Чье?
– Спонсора!
– Смотрите, – воскликнул Никита, – снег пошел! Надо же, как рано! Сейчас ударит сильный мороз, а под Новый год потеплеет…
Целый час я провела в кабинете, пытаясь добиться от Олега правды, но переводчик упорно говорил о погоде, кофе, французской литературе, книгоиздательском бизнесе… В общем, о чем угодно, кроме интересующих меня обстоятельств. В конце концов, устав, словно Сизиф [15] , я воскликнула:
15
Сизиф –
– Ведь вы обещали мне помочь!
Олег нахмурился.
– Дашенька, поверьте, я не раз мысленно говорил вам спасибо. Но выдавать чужую тайну подло.
– Вы не скажете имя спонсора?
– Нет.
– Но почему?
– Ну… не сумею этого сделать.
– Значит, я не узнаю фамилию любовника Милы!!!
– Если он и спонсор одно лицо, думаю, нет. Впрочем, после смерти Никиты я могу приоткрыть завесу, – пообещал Ремизов, – но Волк меня переживет. Лучше забудьте об этом деле! И вообще, преступников обязана искать милиция, а красивым женщинам негоже вмешиваться в этот процесс.
По моей щеке неожиданно поползла слеза, а плачу я, как правило, лишь от бешенства.
Очень расстроенная и обиженная я вернулась в Ложкино. В голове не имелось ни одной конструктивной мысли. Но ведь безвыходных положений не бывает. Значит, сейчас я поднимусь к себе и попробую сообразить, как действовать дальше.
Не успела я перешагнуть порог, как в прихожую высунулся Женя, на стилисте на этот раз красовался пуловер цвета сочной молодой травы и ядовито-красные джинсы.
– Ой, – испуганно воскликнул он, – быстрее беги в баню.
– Почему? – насторожилась я. – Выгляжу грязной?
– Нет, чтобы спрятаться!
– От кого?
Женя боязливо обернулся, открыл рот, но тут в холл вынеслась Зайка и прошипела:
– Явилась!
– Привет, Заюшка, – стала я подлизываться к Ольге, – поздравляю с началом новой программы. Очень рада, что вы с коллегами отмечаете праздник у нас. Знаешь, есть такая примета, если хорошо повеселиться, потом работа без сучка и задоринки пойдет!
Неожиданно Женя захихикал и кинулся в баню, Зайка уперла руки в бока.
– Ну, судя по этой примете, наш новый проект погиб, – заорала она.
– Индюшка сгорела! – ахнула я.
– Нет, – процедила Ольга, – птица, которую я лично поставила в духовку, удалась отменно. Даже ты не сумела ее испортить!
– Я только вынимала противень, больше ничего с едой не делала.
– Это и спасло индюшку.
– Вино плохое? – пыталась я установить причину, похоже, не слишком удавшейся вечеринки.
– Выпивка чудесная, – отбрила Зайка.
– Муся, – закричала Маня из коридора, – лучше поскорей спрячься, ой!
Девочка выскочила в прихожую.
– А… а… Заинька… ты уже тут! Не убивай мусика! Кешка ведь сгонял в супермаркет
– Салатов не хватило? – изумилась я. – Их, похоже, бочку нарезали!
– Оливье! – взвилась Зайка. – Да я с тобой разговаривать не хочу!
Резко повернувшись на каблуках, Ольга унеслась в глубь дома. Из гостиной доносился громкий смех, похоже, присутствующие веселились от души.
– Чем недовольна Зайка? – повернулась я к Машке. – Я сделала все правильно, индюшку вынула!
– Птичка классно получилась, – кивнула Маня, – от нее даже костей не осталось.
– Салаты заправила перед подачей на стол, они не заветрились! Да и сладкого полно имелось, торт такой огромный на подоконнике стоял, – продолжала недоумевать я.
Маруся захохотала.
– Мусик! Что ты налила в оливье?
– Майонез.
– И где его взяла?
– Так в кладовке ведро стоит.
– Муся, ты перепутала соус со сгущенкой. Она тоже в пластиковой белой таре в чулане находится.
– Сгущенное молоко?
– Ага, – кивнула Машка, – гости, правда, почти все съели, только удивлялись, отчего салаты сладкие. А потом Зая пошла на кухню и увидела на столике ведерко со своим любимым продуктом. Крик стоял! Кешу в супермаркет за готовой хавкой отправили. Хорошо тебя дома не было, считай, повезло, вовремя смылась.
– Сгущенка, – растерянно забормотала я, – как же так! Ей-богу, это случайно вышло, совершенно не нарочно! Я схватила ведро и бегом, очень торопилась, хотела успеть к приходу гостей.
– Не опоздала, однако, – вздохнула Машка, – в особенности суперски с тортом получилось!
– Ничего я с ним не делала!
– Угу!
– Сгущенку не лила.
– Ага.
– Я его вообще не трогала!
– Ясно.
– Только полюбовалась на красоту и уехала. Честное слово! А что случилось с бисквитом?
Маня прыснула.
– Я тебе верю, ты на самом деле его и пальцем не тронула.
– Точно.
– Вот это и обозлило Зайку сильнее всего!
– Почему?
– Муся, торт следовало испечь, – еле-еле выдавила из себя девочка, пытаясь справиться с припадком смеха, – Ольга велела его в духовку сунуть. С виду-то торт съедобным казался, но его не приготовили. Зая, еле-еле пережив позор с салатами, выставила тортик, порезала его на куски, народ пошел ложками угощенье ковырять, а коржи-то сырые! Правда, к тому времени люди уже здорово наклюкались, по-моему, никто, кроме нас с Ольгой, и не заметил конфуза.
– Гости слопали сырой торт? – простонала я.
– Ага, – закивала Маня, – подчистую. Я, например, всегда считала: главное – алкоголь. После третьего бокала коньяка народ способен табуретку сгрызть.
– Ужасно! В салате сгущенка, а сладкое не готово!
– Муся, не парься.
– Надо пойти извиниться.
– Забей.
– Меня Зайка убьет!
– Не, – отмахнулась Маня, – к утру забудет, ты пока потихонечку в спальню топай, я прикрою тебя. При посторонних Заюшка разборку устраивать не станет, а там еще какая-нибудь фигня случится, и Ольга на другую неприятность переключится.