Стиратель миров
Шрифт:
Неужели ей не хотелось бы остаться дома, с дочерью в это утро? Или вчера? Или месяц назад? Силы небесные! Быть возле Элайны – самое большое её желание! Но поместье переживает уже второй неурожайный год, а церковный оброк не уменьшается. Мириэль вынуждена ежедневно идти работать в город, чтобы кормить семью. А точнее, то, что от неё осталось.
Муж Мириэль, Тиль Хартман, был хозяином кожевенной мастерской. Он слыл талантливым мастером и грамотным управленцем. Подмастерья уважали и любили его, клиенты всегда возвращались. Дела мастерской стабильно шли в гору, даже когда
Гром грянул два года назад. Ватикан объявил всеобщую мобилизацию в Новый Крестовый поход на турков.
А ведь к тому времени уже больше века прошло с возвращения последнего крестоносца. Мать Мириэль всё твердила, что с этим покончено. Ей было видение. Аэрин пророчила светлое будущее без религиозных войн. Но затем что-то пошло не так. Будто враз покинули многострадальную Землю Светлые покровители, и сознание людей заполнила непроглядная мгла.
Судя по масштабу развёрнутой военной кампании, на сей раз, Великий понтифик твёрдо намерен одержать победу над мусульманами на Востоке и немногочисленными староверами Севера. А значит, монополия Папской Империи на власть во всём мире неминуема.
Вместе с Тилем на войну забрали и двоих старших сыновей – Мартина и Рудольфа. Мобилизовали все мужское население старше 10 лет. А Рудольфу к тому времени только исполнилось 11.
Но материнское сердце разбилось окончательно, когда Себастьяна, её младшего мальчика, насмерть забили плетьми. Мелкая кража на рынке… Такое не прощалось даже детям.
«Ах, милый Себ…Сейчас тебе было бы девять. Но имбирная лепёшка стоила дороже твоей жизни».
Лишь во время долгого пути на заработки Мириэль разрешала морю скорби выйти из берегов. Пока она добиралась до Епископской горы, где работала прачкой при хоздворе, слезы успевали высохнуть, а душа – хоть на толику излить боль, до краёв заполнявшую её.
Себастьяна даже не позволили достойно похоронить: младший сын Мириэль был погребён на ослином кладбище, рядом с убийцами и ворами, осуждёнными на смертную казнь. Но сколько среди них было истинных преступников? Мириэль, как и большинство простых жителей Бамберга, понимала: настоящие убийцы засели в роскошных резиденциях на Епископской горе. Те, кто именуют себя Правой рукой Господа, прикрываясь Священным писанием и всячески извращая его в угоду собственной корысти, вершат собственное, дьявольское правосудие. Рука воинствующего Ватикана протянула свои уродливые щупальца не только в каждый уголок европейских земель, но и далеко за пределы морей и океанов. Но как этому ярму противостоять простым мирным жителям, если даже князья и императоры слагают с себя полномочия и отказываются от своих земель в пользу Великого понтифика?
Кроме боли страшных потерь в измученной душе Мириэль жил ещё и страх. Не за себя – за дочь. Больше всего она боялась, что однажды в Элайне пробудится тайная сила рода Эвенвуд.
Аэрин была уверена: рано или поздно это произойдёт. Но Мириэль молила небеса об обратном. Она отчаянно надеялась, что проклятие рода оборвалось на
Что проку от видений, если они не помогают уберечь семью? К чему целительский дар, когда твоих родных внуков убивают на чужбине? Лишь постоянный риск – оказаться на костре инквизиции.
Мириэль взяла строгое обещание с матери не учить Элайну своим знаниям, не будить в ней скрытых сил.
И Аэрин согласилась. С единственным условием: если это не случится само собой.
Глава 3. Элайна
Первичный всплеск духовной силы у Элайны случился в 7 лет.
Одним осенним утром Аэрин спускалась в подвал дома за снадобьями, держа в руке кованый подсвечник с полуоплывшей свечой. Внезапно женщина вздрогнула, обнаружив в глубине помещения второй источник тусклого света, и поняла, что она здесь не одна.
Элайна сидела в углу у раскрытого деревянного сундука, а её золотистая головка, перехваченная голубой лентой, низко склонилась над огромным томом «Песни волчицы». Книгу девочка держала на коленях, а увидев бабушку, совсем не смутилась:
– Бабуль, скажи, почему у этой волчицы такие синие глаза? – она указала на обложку, украшенную тиснёным изображением животного. Его глаза были инкрустированы ярко-синим стеклом.
– С чего ты взяла, что это именно волчица, Эли? Почему не волк? – Аэрин, затаив дыхание присела рядом с внучкой.
– Я просто знаю это. У неё есть детки. И мне кажется, она хочет что-то мне сказать.
– Как же ты нашла эту книгу?
– Видела, как ты что-то рисовала в ней вчера. И подсмотрела, куда ты её положила.
Аэрин подняла вверх седые брови:
– А разве ты в это время не спала?
– Нет… То есть, да, но это был не обычный сон. Моё тело лежало в кровати рядом с мамой, а сама я пошла поискать тебя. И нашла здесь, в подвале. Я сидела вот тут и смотрела, как ты рисуешь эти маленькие палочки и крючки. И в то время ты была такая сияюще-лиловая, что хотелось жмуриться. Утром я вспомнила свой сон, и мне захотелось потрогать книгу настоящими руками.
– Ты видишь людей разноцветными, Эли?
– Конечно! А ты разве нет? Вот мама у нас ярко-голубая. Но на ней много бурых дыр, и мне очень хочется их заштопать. Но я не знаю, как это сделать.
– А какого цвета я сейчас?
– Золотого, бабуль!
У Аэрин больше не было вопросов. Она поняла, что время пришло. Как бы тому ни противилась Мириэль, магическая сила рода пробудилась в девочке, и теперь этот процесс необратим. Если не помочь малышке направить сокрытую в ней силу в нужном русле, эта сила просто разрушит девочку изнутри. И тогда Аэрин впервые рассказала внучке легенду, которую узнала от своей матери, и которая была записана в книге.