Стиратель
Шрифт:
Я сказал ему, что в гостях не я у них, а он у нас и стоило бы вести себя скромней. Это привело его в ярость и даже сменило с лица. Уходя, сказал, что меня никогда не любил и у нас разные житейские пути. Мы никогда не поймем, друг друга, и посоветовал не попадаться на его дороге жизни. Это может плохо кончиться для меня. Хлопнув дверью, ушёл, не дождавшись родителей.
Я действительно в то время был ишаком: ничего не видел и не слышал. У меня к нему не было зла и, наверное, поэтому совершенно не тронула угроза брата. Ну, что мог мне сделать этот непутёвый родственник? Ох, как я ошибался!
Был ещё у меня закадычный друг Миша, – глаза рассказчика взялись поволокой, – дружили мы с ним ещё с детского сада.
В это время, как-то к нам приехала сестра папы и плача поведала о том, что Юра связался со шпаной и попал в милицию. Ограбили некую пустовавшую квартиру, за которой приглядывали соседи. Они и вызвали работников правопорядка. Всех троих повязали с приготовленными к выносу вещами и драгоценностями. Скоро суд. Адвокат говорит, что ему, как самому молодому, светит три года тюрьмы. Теперь тётя Света просит отца и меня навестить его и поговорить с ним: её он совершенно не слушает. Наоборот, весёлый, не унывает и говорит, что наступило время стажироваться, набираться опыта и ума.
Когда же он увидел меня с папой, то нагло засмеялся и попросил конвоира увести его. Не захотел говорить с нами. Уходя, погрозил мне кулаком.
Вообще-то, раньше, я думал, что личность сама делает свою жизнь. Оказалось, что нет! И поговорку "От сумы и тюрьмы не зарекайся", до того времени попросту даже и не слышал. А уж, чтобы она как-то могла подействовать на моё бытие, естественно, не предполагал. Но… "жистянка" человека зависит от обстоятельств, в которые он попадает и от людей, в чьей власти может оказаться. А их деяния в большой степени зависят от соблюдения незыблемых постулатов нашей веры и морали. Настоящих, не показных, как принято сейчас. Это влияет на все стороны жизни. Отсюда нечестность, бессовестность, безответственность.… В общем, всё злое, неправедное. И отступники диктуют зависящему от них линию жизни. Часто совершенно противную от его воспитания и характера. И ничего невозможно сделать с этим. И тогда сломанный гомо сапиенс отдаётся року. Один плывёт по волнам, не стараясь выгрести куда-то, потому что нечем управлять. Другой пытается сопротивляться стремнине, но порогов столько много и каждый доставляет такую боль, что едва хватает сил терпеть её. И он воет волком, скрипит зубами и живёт только надеждами на задуманное будущее. Что тут сделаешь? У каждого свой фатум! А умное лицо это ещё не признак большого ума. Все глупости делаются именно с этим выражением на физиономии!
Года через три с небольшим повторилась та же картина. Снова нас посетила плачущая тётя Света и рассказала, что через две недели после выхода из заключения, Юрий опять попал в органы. Вновь грабёж квартиры, которая оказалась под охраной милиции. Теперь ему светит немалый срок, так как уже был судим. А он, при свидании, только смеётся. Впечатление такое, что лишь рад случившемуся. И вообще, стал грубым, наглым и ничего не хочет слушать.
И снова "загремел" негодяй, только теперь уже на шесть лет. Тётя Света на суде была сама не своя, а её сынок ничего не хотел говорить, нахально смеялся и дерзил судье.
В начале девяностых годов мы с Мишей окончили учебное заведение: нашей радости не было предела. А как же. Высшее образование! Это всё-таки институт! Звучит. Решили "отметить" это событие. Подзаработали деньжат
Стояло тёплое лето. День был солнечный, и ничто не предвещало трагедии, так круто изменившей наши жизни. Весёлые и радостные, одетые соответственно случаю – при галстуках, мы подошли к женскому общежитию. Вскоре оттуда выпорхнули две хохотушки и подбежали к ухажёрам. Возбуждённые от того, что идут в ресторан. Не часто обычные люди бывают там, а особенно студенты. Девушки тоже приоделись во всё лучшее. Мы были приятно удивлены: раньше, в повседневной одежде, наши подруги выглядели далеко не так, как сейчас. Под их весёлый и несмолкаемый щебет, мы отправились в незнакомое для нас и потому волнующее место.
Заведение общепита было знаменитым, но малодоступным для заурядных граждан. Свою родословную вёло ещё с дореволюционного времени. Среди людей ходили слухи о том, что его завсегдатаями была "блатата", но что нам было до них? К тому же, мы никогда не задумывались над этим общественным явлением. И тем более, не сталкивались с преступным миром в своей короткой жизни. В общем, как и большинство двуногих не представляли, что это такое? И какая угроза может исходить даже для простого обывателя, имеющего в своём распоряжении хотя бы только одно здоровое "очко".
Глава 4
Итак, в семнадцать часов мы подошли к ресторану. Швейцар критически оглядел нас и нехотя открыл дверь. Видимо, опытным взглядом он одновременно оценил наши достоинства и возможности. И понимая, что от нас ему ничего не светит, неохотно, но всё же впустил нас. Время было раннее, и зал оставался полупустым (потому мы и оказались внутри). К нам, с кислой физиономией, подошла работница заведения с крутым мягким местом, видимо, от частого хлопанья по нему, и пригласила следовать за собой. В углу помещения сидела небольшая, но шумная компания и толстозадая посадила нас через стол от неё. Возможно, чтобы меньше ходить при обслуживании. Нам это не понравилось, и я спросил: – Женщина, а нельзя ли нам сесть в противоположном углу, дальше от этого шума?
Официантка бросила на меня уничтожающий взгляд, зевнула и сказала: – В-первых, я ещё не была замужем, а значит, девица, но никак не дама!
Во-вторых, все столы заказаны заранее и ждут своих клиентов. А чем вам здесь плохо? Несколько шумно, но это наши постоянные завсегдатаи, потому и ведут себя, как дома! Впрочем, я попрошу их вести себя тише.
Мы стали усаживаться за стол, а "мадемуазель" подошла к гулящей компании и стала что-то говорить. При этом трое парней повернулись к нам и один из них, со смехом, спросил её: – Это они порядочные люди? Да эти "фраеры" первый раз в жизни надели костюмы с галстуками. А на последние деньги пригласили тёлок в ресторан, в надежде трахнуть их пьяненькими. При их-то жизни, они ещё живой "шмоньки" не видели! И вообще, мы можем показать, кто здесь хозяин! – начал он угрожать, привставая.
А мы, опешившие от данной нам характеристики (прямо как в воду глядел), сидели и не знали, что делать дальше? Нам бы уйти в то время, но что ты?!
Мы хотя и не пьяные, но до крайности возбуждённые речью "урки", остались на месте. Милана и Римма принялись уговаривать нас: – Мальчики, давайте покинем это заведение и отметим торжественное событие в каком-нибудь кафе.
Но что ты! Заиграла, забурлила кровь глупых физкультурников. Да я, да мы…! Успокоили девушек и остались на месте, хотя у наших подруг явно не было настроения. Официантка вновь подошла к нам. Заказали бутылку марочного вина и небольшую закуску. Мы же пришли в культурное заведение, как нам тогда сдавалось, посидеть, поговорить о будущей жизни. А выпив, мы совсем забыли о неприятных соседях.