Стишок о неизвестном Ефрейторе (фантастический рассказ)
Шрифт:
Семечкин решительно размазал по тарелке свою порцию и повернувшись к комоду, осторожно прошептал:
– Товарищ ефрейтор…
Лещенко, не отрываясь от жевания, заглянул к Семечкину в тарелку, затем удивлено глянул на него, потом кивнул на его тарелку и проглотив, спросил:
– Ты че не ешь?
– Да вот все думаю… это война, да?
– Для тебя война будет, если ты через две минуты не съешь свой завтрак.
Семечкин послушно сгреб кашу на исходную позицию и черпанул ложкой.
– А это еще не война, а очередной прикол от Щасотдамася Хуснейма. Я вот все жду, когда же он на нас выпендриться, чтобы мы ему выпендрюльник оторвали.
– Все
– Так давай я тебе ногу отстрелю, и поедешь домой. А там, глядишь, и мы с арабами придем. Во класно будет! Мы с арабами перестреливаться будем, а мама нам будет суп варить… хотя нет, я лучше сразу арабам сдамся, а то тебе супа не достанется… а хотя стоп, тогда же арабы к тебе домой придут и съедят весь суп… блин, че делать-то?
Скорчив задумчивую рожу, Лещенко вылез из-за стола, и пошел за чаем, оставив поугрюмевшего Семечкина доедать завтрак. Зачерпнув кружку чифиря Лещенко нашел среди обшарпанных грязных столов жердь тела рядового Ветрова и побрел к ней. Плавно посадив тело рядом с телом Ветрова, Лещенко обнял кружку ладонями и глотнул обжигающего горького чаю. Выплюнув пару веточек, Лещенко посмотрел в низкий грязный потолок и спросил:
– Ветров, что делать будешь, если это – Эль-Джихад?
Ветров высвободил часть сознания из потоков Нирваны, посмотрел на что-то далекое за головой Лещенко и тускло ответил:
– Ничего. Великое божественное начало приведет меня туда, где я должен быть и сделает тем, чем я должен быть.
– А если оно захочет, чтобы ты расстрелял заставу? – Лещенко, не отрываясь от пустых глаз Ветрова, глотнул чаю.
– Никому не дано изведать свою карму…
Ветров перевел взор в пустоту перед собой и ускользнул от Лещенко в потоки высокого. Лещенко отвернулся к той же пустоте и глотнул чая, заливая в эту пустоту горечь чифиря вместе с горечью бессилия. Он посмотрел на столы, стулья и несколько десятков тел, автоматически поглощающих еду и готовых по первому окрику испуганно оторваться от тарелок и побежать. Кто-то – просто спасаться, а кто-то – сначала хапнуть, чтобы от спасения был навар. Очень захотелось что-нибудь сделать. Это желание, вылетев как ПТУРС из-за угла, прошибло тоску, и кумулятивной струей подожгло что-то внутри.
Лещенко вздрогнул, оторвался от созерцания тел и одним глотком допил чай. Вскочив, он забил поглубже внутрь нервную дрожь ожидания взрыва боекомплекта и побежал на плац.
***
Застава получала оружие. Без патронов.
Лещенко, отбегая от оружейки, покосился на первый взвод, выносивший ящики с боеприпасами в грузовик.
Встав в строй, он глянул на отделение и на бетонный забор автопарка, за которым рычали и ревели БМПшки, стряхнувшие толстые слои пропылившейся смазки. Оглядевшись, ефрейтор убедился в том, что половина заставы жадно смотрит на оружейку в ожидании патронов, а другая – на автопарк. Его пальцы скользнули в карман, нащупали в нем патрон, воровски дернулись к подсумку и вогнали его в специально сунутый дыркой вверх магазин. Лещенко довольно оскалился в сторону нескольких офицеров, топтавшихся у входа в оружейку.
Через минуту последнее отделение выбежало из оружейки и пристроилось с краешку стометрового строя. Три тела со звездочками на плечах отошли от оружейки, из которой вынесли последний ящик, и неторопливо пошли к середине строя. Потный и хрипящий первый взвод воткнулся в строй и Фокеев, проследив, как укладывается пробежавшая по строю волна, прокашлялся и хрипнул:
– Застава! Равняйсь! Смирна! Только что! Получен приказ! От начальника округа! Отойти от рубежей границы! И соединившись! С частями внутренних войск! Занять! Оборону!
Огонек, тлевший внутри, подобрался к боезапасу. Взрыв расколол бронеплиты страха, смял выдрессированные механизмы, и спалил зеленый камуфляж тоски, превратив все это в ярко пылающую искореженную кучу.
– А пошли бы вы все в! – громко шепнул Лещенко, и дал телу команду шагнут вперед. Тело сделало первый неуверенный шаг. Затем Лещенко подумал. что встать обратно в строй – значит умереть, и решительно схватился за рычаги управления.
Сделав три быстрых шага, тело выхватило из подсумка магазин, и сдернуло с плеча автомат. Затвор жадно вырвал патрон из еще не пристегнутого магазина и со звонким щелчком вбил его в патронник.
– Всем лечь!!! – взревел Лещенко, тыкая автоматом в строй.
Над плацем треском горящего фитиля повисло молчание.
– Лещенко, не дури, у тебя же автомат не заряжен… – неуверенно уронил Фокеев в готовую лопнуть пустоту. Лещенко осклабился и бабахнул в сторону командира первого взвода, который, вытаращив глаза, лапал кобуру. Голова комвзвода-1 дернулась, из затылка брызнуло и расплескалось по плацу. Комвзвода стал медленно падать. Лещенко, оскалившись еще шире, повернул дымящееся дуло на заставу и ласково спросил:
– Сами ляжете или помочь? – и передернул флажок на автоматический огонь.
– Застава, лечь!!! – рявкнул Фокеев, падая на плац. Застава послушно рухнула на бетон.
– Молодец, Фокеев. – прощебетал Лещенкона бегу к телу комвзвода-1.
– На спину! Снять оружие и сумки с магазинами! Руки за голову! – рявкнул он, выдергивая из кобуры макаров с обоймами, и закидывая автомат за плече. Рассовав по карманам шесть обойм, он взял в каждую руку по пистолету и подмигнул стремительно зеленеющему Фокееву. Потом он глянул на ровные ряды тел и оружия.
– Молодцы! – метнул он в эти ряды и обернулся на топот сбоку. От ворот заставы, бежали, сдергивая с плеча автоматы, дежурные.
– Стой! Бросай оружие! – сдавленно крикнул передний, запихивая магазин в автомат.
– Позняк метаться! – ответил Лещенко и вскинув пистолеты, нажал на курки. Грохнуло. Передний споткнулся и покатился кубарем, разбрызгивая красным. Второй, выронив автомат, упал мордой в бетон, и завизжав, схватился за простреленное колено.
Успеть бы! – поджав хвост, пробежала последняя мысль, оставив Лещенко наедине с действием. Лещенко побежал вдоль строя, подхватывая гранатометы, пулеметы и сумки с магазинами. Застава зашевелилась, заволновалась, задрожала и Лещенко, чтобы никто не дернулся со страху, заговорил:
– Слушайте все. Я – не агент Щасотдамся. Я не шпион. Я – просто русский. Может быть, у меня глюки, но мне очень кажется, что наше родное командование хочет еще одну Чечню, чтобы те, кто не успел хапнуть в первой, хапнул во второй…
Он прервался подволочь стволы к грузовику и забросить их в кузов. Вытащив ящик с гранатами, он грохнул его об асфальт и стал ввинчивать запалы.
– … И сейчас мы, предатели Родины, отойдем без приказа, а затем будет нарушение суверенной государственной границы и священная война за освобождение любимой родины. Может быть, у меня глюки, но очень уж не хочется быть расстрелянным за выполнение приказа…