Сто килограммов для прогресса
Шрифт:
Чугунные ядра уже начали лить, они однозначно показали свое превосходство над каменными. Этой же мастерской поручили отлить новые пушки. Пушки получились далеко не сразу, самые первые лопнули сразу после отливки. Потом были разрывы пушек при испытаниях, но к этому уже были готовы, испытывали аккуратно, обошлось без жертв.
Наконец-то получились хорошие пушки, на испытаниях они выдержали довольно сильный заряд пороха. Пушки делали для крепости Румелихисар, они были длиннее бронзовых, чтобы уверенно поражать корабли у дальнего берега. Пушки еще давно испытали на стрельбище, и уже смонтировали на башнях крепости. Главный топчу радовался
Схватили и посадили в тюрьму для выяснения причин мастера по пороху. Ведь взрыв мог быть вызван тремя причинами — неправильное заряжание, бракованная пушка и неправильный порох. Но так как заряжающий и пушечных дел мастер погибли, то остался только один возможный виновник.
Да уж, блестящая логика у правосудия, подумал я. Но Исхак продолжил: В Румелихисаре сложилась кризисная ситуация — качество пороха под сомнением — другого пороха нет. Качество чугунных пушек под сомнением — бронзовые пушки уже спустили с башен. Топчу боятся стрелять из новых пушек новым порохом — им угрожают смертью, а они размышляют — что предпочесть. Уж очень страшная картина была после взрыва пушки. Стали поднимать на башни старые бронзовые пушки, чугунные — спускать. И в этот момент пришла эскадра латинян.
Исхак помрачнел от нахлынувших воспоминаний. Свою главную задачу — оборону Босфора он провалил. Крепость Румели была не готова, на Костантиниийэ пушки не добивают до дальнего берега.
Гедик Ахмед-паша пытался спасти положение, но кроме мелких фуст у него были готовы только две хорошо вооруженных мавны. Команды галер отважно бросились в атаку, но в неравном бою были повреждены, и вынуждены были выброситься на берег.
Потери от набега были ужасны — уничтожены более половины военных кораблей и три четверти верфей сожжены. К обороне почти ничего не было готово — Исхак что-то проворчал про вечный бардак в стране.
Султан был в гневе и Исхак молился Всевышнему перед казнью. Но Мехмед придумал изощрённое наказание — под страхом расправы с семьей он поручил Исхаку бин Ибрагиму заключить мир с генуэзцами. С теми, что в восточном море и называют себя Таврической Республикой.
* * *
Вот так посол рассказал мне много интересного, не считаясь с военной или государственной тайной. Интересно — это хвастовство или изменившееся отношение к султану? Скорее первое, уж очень он увлеченно рассказывал интересные истории. А ведь это много кому свойственно. Я читал про частые случаи такого же беззаботного раскрытия секретов и в Российской Империи вплоть до девятнадцатого века. Иностранным шпионам-дипломатам достаточно было прийти на званый вечер и вежливо выслушать про государственные тайны очередного хвастуна.
Но если подумать, своим рассказом Исхак не выдал никакого актуального секрета — порох уже есть у всех, на башнях стоят проверенные бронзовые пушки, боеготовность обороны высока как никогда. Так что все, что он мне «выдал» — большой практической пользы не имеет.
* * *
Когда посол ушел я погрузился в раздумья, и ко мне пришло осознание того, насколько я рисковал. Ведь если бы я не атаковал крепость Исакча, то у осман небыло бы проблем с порохом, а если бы не мои минометы из высокопрочного чугуна — не взорвалась бы пушка в Румелихисар, и мы бы попали под обстрел. Гипотеза взрыва у меня такая: «на порох» послали новых людей, и, несмотря на присмотр мастеров, порох получился немного другим.
Далее — это не гранулированный порох, а пороховая мякоть. Скорость горения мякоти сильно зависит от степени уплотнения. При испытаниях были одни заряжающие, на башне в крепости — другие, и степень уплотнения получилась такая, что скорость горения стала максимальной. При этом резко подскочило давление внутри ствола.
Если бы пушка была бронзовой, она бы просто треснула, скорее всего. Но чугун хрупкий, если не соблюдать его состав и не проводить термообработку. В результате получилась осколочная бомба. Вот так мы и проскочили.
Хотя это был не единственный положительный вариант произошедшего. Если бы мы пришли на две-три недели раньше, то в Румелихисаре в тот момент пороха не было совсем, и результат был бы похожим. Так что не все так судьбоносно.
* * *
Как велики стали изменения, в результате моего воздействия! Политическая ситуация в этой части мира изменилась до неузнаваемости. Толку от моего послезнания все меньше и меньше. Османская Империя потеряла большую часть флота, и Венеция этим точно воспользуется. Султан это понял, а остальные узнают очень скоро. Вот он и спешит с миром.
* * *
Поэтому на следующий день вручил послу свой вариант мирного договора. Прибавил два пункта — самое главное — свободный проход через проливы кораблей под флагом Таврии, любых кораблей, и торговых и военных. Вторым пунктом включил в мирный договор своего союзника — Молдавское княжество. Стороны обязуются не пересекать Дунай в нижнем течении, так что под защиту попадает еще и Бессарабия, но она в данной ситуации объект, а не субъект политики, ввиду слабости.
А вот Стефану Великому надо написать письмо, в случае заключения мира. Я думаю, он не обидится, что османы обязуются не нападать на Молдавию. Нападать же на осман Стефан точно не собирается, не то соотношение сил. Хотя по-хорошему, это должно быть трёхстороннее соглашение. Но это слишком сложно и долго, так что беру на себя представительство.
Конечно, такие дополнения Исхаку придется согласовывать с султаном или с великим визирем. Чтобы сделать их сговорчивее, хотел продемонстрировать силу — разграбить и сжечь порт Трапезунда на глазах у посла. Но решил не подставлять Исхака, вроде как получилось наладить с ним контакт. Поэтому только пригрозил, что жду две недели, после этого считаю себя в состоянии войны с Османской империей. Начну с Трапезунда.
Посол сначала сильно озадачился от таких претензий. Но уже через минуту вошел в конструктивное русло, видимо, что-то уже просчитал. Я предложил довезти его до Босфора на шхуне, чтобы не терять время. Обговорили обратный путь — он должен выйти на фелюке под белым флагом. Шхуна под андреевским его заберет. Состав посольства разрешаю увеличить до десяти человек. Попрощались с Исхаком официально, даже сухо. Но он никаких отрицательных эмоций не выказывал. Решил отправляться сегодня же, взял только час на сборы. Мне же надо выдержать две недели. Что ответит султан?