Сто килограммов для прогресса

Кузнецов Константин Викторович

Причалили, Ратмира спрашивает — что с овсом делать.

— Сегодня уху с овсом сделай, замоченный немного быстрее варится. Овсяная каша питательная, кони на овсе сильней становятся.

Уху с овсом все слопали с аппетитом, только шелуха в зубах застревает немного. А у нас овса шесть мешков, такую ораву кормить на время хватит.

Дотемна отчалили. Поспрашивал дневные вахты: татар сегодня видел кто? Ни одного — отвечают. Подумал, над картой. Наверное, те татары, кому надо в Тану, после Богучара сворачивают на юг, на Калитву — Северский Донец. А Дон на восток сворачивает, и идем мы по большой излучине Дона. Так что можно к правому берегу

приставать спокойно.

В таком ритме уже около недели идем. Три урока по полчаса до обеда, три урока после. Буквы уже выучили, и числа двузначные называют. С Еремеем притоки Дона отслеживаем, он визуально развилки пытается запомнить, да на мой компас поглядывает. Но про то, что у меня их десяток — я молчу, цену набиваю. Рыбная уха с ячменем или с овсом, надоело — жуть. Хотя для моих людей это неплохо, дети рассказали, что дома они ели рыбу один-два раза в неделю, а мясо — несколько раз в год. А тут откармливаю как спортсменов. Один раз уху сварили с рожью, не-е, с овсом вкуснее. Иногда лепешки ржаные, но муки мало, экономим.

Дон все на юго-восток шел, а после Иловли на юго-запад повернул. Говорю Еремею:

— Там на восходе — Волга, меньше сотни верст до нее. А по Волге спустится немного — Сарай-город стоит, столица Золотой Орды. Ордынские земли пошли. Теперь левый берег опасней правого.

И уже на следующий день на левом берегу видим что-то непонятное. Смотрели-смотрели — стадо громадное, но от реки далеко, не понятно какой скот.

С учениками начал чтение по слогам ма-ма, ба-ба. Пора попробовать письмо, набрали глины, выстругали стилусы. Тут пришлось с каждым заниматься, правильный хват «карандаша» должен зафиксироваться. Пришлось как на конвейере, с двумя-тремя занимаюсь, остальные по слогам читать пытаются. Дети, конечно, разные. Одни быстро осваивают, другие тормозят. Но мотивация у всех высокая. Замечаю, к урокам тянутся буквально все, но взрослые вояки этого своего стремления стесняются. В приказном порядке посадил «за парту» пятерых новичков-гребцов и Федю. Ивашка с самого начала учится, успеваемость средняя, но самолюбие заставляет упорно учиться. Еремей учится не стесняясь. Церковно-славянскую письменность он знает, а про письменность двадцатого века я ему сказал так:

— Это новая русская письменность для простых людей, не чернецов. Тут букв меньше, писать легче, понятней. На ней пишут и те люди, которые эти винтовки сделали (чистая правда — подумал я, вспоминая Ижевский завод). Особенно новые цифры. На них сложные расчеты делать гораздо легче, позже увидишь.

Конечно, наш разговор слышали другие. А мои винтовки в нашем мирке были сакральным чудо-оружием: плохих татар убивает, своих спасает. Уже который бой, а среди наших потерь нет. Тьфу-тьфу. Так что мотивация к учебе подскочила до небывалых высот.

Заметил одного пацана, Ефима, шестнадцати лет, быстрее всех материал усваивает и пишет ровно. Стал расспрашивать — сын гончара, грамоте не учился. С детства с глиной и тут на глине пишем. Что-то фигня какая-то. Еще расспросил — в детстве лепил фигурки из глины. Нет, великим скульптором он не стал, и даже невеликим. Но лепка развивала мелкую моторику пальцев и соответствующие отделы мозга, отвечающие еще за речь, чтение и письмо. Написал ему целое предложение — легко прочитал по складам, и даже понял смысл. Отличный пример для остальных учеников, и мне надежда на грамотный коллектив.

Гребем сегодня, гребем, поворачиваем за мыс, а там отара овец пьет из Дона на левом берегу, и всадник

один, увидел нас — заметался. Я ко всем с вопросом — кто татарский знает? Оказалось Еремей и Игнат, немного, но поговорить могут.

— Спускайте лодку на воду, гребцы притормаживайте. Игнат, Пров, брони оденьте, с татарином говорить будем.

Щиты привязывать не стали, просто взяли три штуки. Взял несколько монеток.

Подплыли, татарин нервничает, не знает что делать, и страшно и овец жалко. Игнату говорю — успокой его, скажи что овцу купим. Игнат кричит ему на татарском, повторил несколько раз, тот вроде успокоился подошел ближе. Игнат тот еще толмач, еле объяснили. Но сторговали трех овец, за одну монету! Хотя не знаю, что это была за монета, может продешевил. Но не жалею, так рыба надоела.

Прошли еще несколько верст, пристали к правому берегу, не терпится, обед досрочно устроили. Зарезали барашка, двух других к лошадям поставили, удобно — ходячие консервы. Сварили шикарный бульон, кроме мяса сварили сердце, печень, почки. Только кишки выкинули, хотя, говорят татары и кишки едят. До того как посолили собрал немного жира, бараний жир самый тугоплавкий, для смазки пуль подходит, еще бы воска пчелиного. В бульон ячменя добавили. Вусно! Быстро все умяли, так всем рыба надоела. Был барашек, осталось одна шкура и сорок один довольный человек. Все после еды разлеглись кто-где.

Мои спрашивают, можно было стельнуть татарина и набрать овец, не тратить монету.

— Ага, татарин ордынский, через три дня нас бы сотня татар ждала, может и на лодках, устали бы отбиваться, а тут одна монета и сколько удовольствия. Хотя татары по левому берегу не исключаются. Ладно, хватит валятся, грузимся — отчаливаем!

Гребцы с новыми силами как вдарили веслами, ух! Но через часок устали и пошли как обычно. Рыбаки продолжают, барашек-то раз, и нету, а рыбы полная река.

Ученики осваивают чтение по слогам, пытаются написать буквы, сложение до десятка все знают, пробуем сложение до сотни. Надо сложение столбиком показать. Вспомнил я про книгу, достал томик сказок Пушкина, сначала Ефиму помогал, потом он начал сам читать вслух. Пришлось ввести расписание, утром полчаса и после обеда полчаса чтения сказок Ефимом. Иначе работа стоит, когда звучат сказки — никто ничего не делает, даже рыбу не ловят, чтобы не отвлекала. А вечером запрещаю читать, чтобы глаза не портил.

Проходим место будущего Цимлянского водохранилища, предупредил Еремея, что в этом месте карта не очень точная, внимательно наносим ориентиры, устья. Вроде по руслу Дона я угадал. Как назло дождь пошел, развесили на штагах кошму от шатров, попрятались. Полдня лил, потом еще до ночи моросил. Пристали, сварили уху под дождем, поели. Смотрю, кони пасутся в грязи, решил ночуем тут, у берега, все на катамаране, посты выставить. Если что, отходим от берега, коней бросаем. Но ничего, обошлось. К утру даже земля просохла. Отчалили на рассвете.

Через пару дней прошли устье Северского Донца, объяснил, что до Таны двести верст осталось, на радостях съели второго барана. Пушкина вслух читают четверо по очереди. Еремей сообразил, что складывать столбиком можно любые числа, я намекнул про вычитание, умножение и деление, купец воодушевился как ребенок с новой игрушкой.

Берега стали оживленные, видим всадников каждые несколько часов, чаще на правом берегу. Встретили лодку с двумя рыбаками, они посмотрели опасливо но с любопытство, никуда не убегали. Чувствуется, что приближаемся к цивилизации.