Сто лет и чемодан денег в придачу
Шрифт:
Сталин поперхнулся водкой, откашлялся и заговорил обычным голосом. Только злоба все равно никуда не делась.
— Сталин правильно понимает? — сказал Сталин. — Вы поддерживали Франко, вы боролись против товарища Мао, вы… спасли жизнь этой лондонской свинье и дали самое убийственное в мире оружие в руки американского империализма?
— Товарищ Сталин, пожалуй, несколько утрирует, но по существу все верно. Кстати, отец мой поддержал царя, это было последнее, что он успел, — может, господину Сталину угодно и это обратить против меня?
— Разрази меня дьявол! —
И тут Аллан утратил последнее желание помогать советским ядерщикам. Несомненно, Юлий как был, так и остался хорошим человеком, а в помощи нуждается именно он. Но нельзя же отрицать, что результаты работы Юлия попадут в руки товарища Сталина, а товарищ он тот еще. Да еще и неуравновешенный. В общем, будет спокойнее не давать ему играть этой бомбой.
— Да нет, — сказал Аллан, — все это с самого начала было для меня вопросом не дене…
Больше произнести Аллан не успел, потому что Сталин взорвался снова:
— Да что ты о себе возомнил, крыса недорезанная?! — закричал Сталин. — Ты думаешь, что ты,фашистский выкормыш, подручный американского капитализма и всего, что есть самого презренного на свете для товарища Сталина, что ты, тыможешь явиться в Кремль, в Кремльи торговаться со Сталиным, торговаться со Сталиным?!
— А зачем все по два раза повторять? — поинтересовался Аллан.
— Советский Союз готов вновь вступить в войну, имей в виду! И такая война начнется, неизбежно,и американский империализм будет уничтожен.
— Да что ты говоришь, — сказал Аллан.
— Чтобы сражаться и победить, нам не нужна твоя проклятая бомба! Для этого нужен социализм в душах и сердцах людей! Того, кто верит, что он непобедим, никто победить не сможет!
— Если только не уронит на него атомную бомбу, — сказал Аллан.
— Я уничтожу капитализм! Ты слышишь? Я уничтожу каждого капиталиста! И начну с тебя, собака, если ты не поможешь нам сделать бомбу!
Аллан отметил, что за какие-то несколько минут успел побывать и крысой и собакой. И что Сталин определенно не вполне здоров, потому что после всего этого, похоже, все-таки рассчитывает воспользоваться услугами Аллана.
Но и дальше сидеть и терпеть оскорбления Аллан не собирался. Он приехал в Москву помогать, а не ругань слушать. Теперь пусть Сталин сам справляется.
— Я тут подумал одну вещь, — сказал Аллан.
— Что еще? — сердито спросил Сталин.
— Почему ты никак усы не сбреешь?
На этом ужин закончился, поскольку переводчик потерял сознание.
Планы спешно поменялись. Аллана так и не поселили в лучших кремлевских апартаментах, а вместо этого отправили в камеру без окон в подвале здания государственной безопасности. Товарищ Сталин в конце концов постановил: Советский Союз все равно получит атомную бомбу — надежда либо на собственных специалистов, которые сумеют рассчитать как и что, либо на старый добрый шпионаж. И чтобы больше не сметьпохищать западноевропейцев и уж точно не торговаться ни с капиталистами, ни с фашистами, ни с теми и другими в одном лице.
Юлий страшно расстроился. Не только потому, что заманил такого симпатичного Аллана в СССР, где его теперь ждет верная смерть, но и оттого, что товарищ Сталин показал себя с такой стороны. Великий вождь, умный и просвещенный человек, прекрасный танцор, с таким красивым певческим голосом. И вдруг словно обезумел!Аллан нечаянно процитировал не того поэта, и за несколько секунд такой приятный ужин превратился в… в катастрофу!
Рискуя жизнью, Юлий попробовал осторожно, очень осторожно переговорить с Берией о предстоящей казни Аллана и выяснить, не возможна ли, несмотря ни на что, какая-то альтернатива.
Но тут Юлий маршала недооценил. Разумеется, тот насиловал и женщин, и детей, разумеется, приказывал пытать и казнить виновных и невиновных, разумеется, и это, и много еще чего… но будь его методы даже в тысячу раз более отвратительны, все же маршал Берия сознательно и целеустремленно работал на благо Советского Союза.
— Не волнуйтесь, дорогой Юлий Борисович, господин Карлсон не умрет. По крайней мере, умрет не прямо сейчас.
Маршал Берия объяснил, что решил припасти Аллана Карлсона про запас, на случай, если Юлий Борисович и его ученые коллеги намерены проканителиться с бомбой дольше допустимого. В этом объяснении заключалась и скрытая угроза, что маршала Берию весьма и весьма устраивало.
В ожидании суда Аллан сидел, куда его посадили, — в одной из многочисленных камер в здании госбезопасности. Происходило в это время, помимо того что не происходило ничего, только то, что Аллану ежедневно приносили буханку хлеба, тридцать граммов сахару и трижды в день горячее блюдо (овощной суп, овощной суп и овощной суп).
Еда была, конечно, не то что в Кремле. Но Аллан считал, что даже такой суп можно есть с удовольствием — зато никто на тебя не орет неизвестно за что.
Новая диета продолжалась шесть дней, прежде чем особое совещание государственной безопасности не назначило судебное слушание. Зал суда, как и камера Аллана, находился все в том же громадном здании госбезопасности на Лубянской площади, только несколькими этажами выше. Аллана посадили на стул напротив судьи, стоящего на трибуне. Слева от судьи сидел прокурор, хмурого вида мужчина, а справа — защитник Аллана, другой мужчина хмурого вида.
Сперва прокурор сказал по-русски что-то, чего Аллан не понял. Потом адвокат сказал что-то другое по-русски, чего Аллан тоже не понял. Судья на все это кивнул, по-видимому в раздумье, потом для надежности развернул и прочитал какую-то бумажку и огласил приговор: