Сто лет
Шрифт:
С ним все согласились, хотя из сидевших за столом мало кто имел опыт в подобных делах. Сара Сусанне о своем опыте помалкивала.
— Жаль, что Арнольдус не смог приехать и познакомить нас со своей молодой женой, — обратилась хозяйка к Саре Сусанне.
— Да, такая погода!.. — быстро отозвалась Сара Сусанне.
После того как Арнольдус женился, она видела его всего два раза. И старалась убедить себя, что его жена в этом не виновата. Но бесполезно. Она плохо себя чувствовала в обществе невестки. Было что-то такое в ее голосе. В смехе. Сара Сусанне понимала, что кое дело
— Да-да, мальчику давно пора было жениться! — воскликнул хозяин.
— Вы правы, — согласилась Сара Сусанне и осторожно положила на край тарелки две рыбные косточки.
— Позволю себе сообщить, что наш пастор должен написать новый запрестольный образ для церкви в Вогане, — объявил хозяин.
— Да, это уже из области призвания. На это потребуется время. Я начал понемногу делать наброски на тему моления о чаше в Гефсиманском саду, там Иисус и ангел. Но мне нужна живая модель.
— Модель? Для Иисуса? — осмелилась спросить Сара Сусанне. Она сидела справа от пастора.
— Нет, для ангела. — Он повернулся к ней всем корпусом.
— Боюсь, с этим у вас возникнут трудности. Мужчин в нашем краю трудно назвать ангелами, — сухо заметила Магдалене Бордервик.
Ее слова вызвали общий, хотя и негромкий смех.
— Вы уже выбрали кого-нибудь, кто согласился быть ангелом? — спросила фру Берг.
— Еще нет, — признался пастор, все еще глядя на Сару Сусанне.
Такое внимание с его стороны взволновало ее. В то же время она наслаждалась восхищением, которое сквозило во взгляде молодого телеграфиста. Но ей было стыдно. Она, замужняя женщина! И Юханнеса здесь нет! Сара Сусанне привыкла, что на людях ее словно защищало его обычное молчание. Но на этот раз все было по-другому. Она повернулась к пастору:
— Уверена, вы найдете кого-нибудь, кто согласится быть ангелом. К тому же вы сможете немного приукрасить модель, если она окажется не совсем такой, как надо.
Все засмеялись. В том числе и пастор с женой. Дерзкие глаза телеграфиста сверкали.
Юго-западный ветер бесчинствовал среди домов. Еще раньше было решено, что никто из гостей не поедет домой в такую погоду. Постели для них были уже приготовлены. Упрямая роза ветров заставляла печи выпускать дым не в трубы, а в помещение. Нагреть спальни было трудно, служанки совсем выбились из сил. Они приоткрыли двери в коридор, чтобы усилить тягу. И бегали из комнаты в комнату, следя за печными отдушинами. Особенно в большой комнате, где должны были спать пастор с женой. Печь в этой комнате окончательно вышла из повиновения, и из нее в комнату вырывался мохнатый дым. В конце концов служанке пришлось закрыть вьюшку и надеяться, что запах печени, проникавший сюда снизу, будет не слишком раздражать пасторшу.
В столовой пастор сидел за столом рядом с хозяйкой. Наконец он встал и поблагодарил за обед. Было вид-что он привык к вниманию окружающих и к тому, что люди прислушиваются к его словам.
— Фру Биргитте, вы добрая фея. Не знаю, что Лофотены делали
— Но у меня есть помощницы, — шепнула фру Биргитте на ухо пастору, однако достаточно громко, чтобы ее все слышали.
— Не умаляйте свои заслуги, — продолжал пастор. — Я благодарю за этот замечательный обед, подаренный нам милостью фру Биргитте и Господа Бога. Не буду пускаться в описания пути, который прошла эта дивная треска. Я это сделал еще в прошлом году. А нынче я хочу только напомнить, что и этому творению Божьему свойственны некоторые человеческие черты. Треска находит своего спутника или спутницу в глубинах океана, и они плавают брюхо к брюху, дабы их вид продолжался еще сотни лет. В этом есть что-то прекрасное и близкое нам.
Дамы опустили глаза в тарелки. Телеграфист открыл от удивления рот, а хозяин позволил себе смущенно улыбнуться. Фру Биргитте прикрыла рот салфеткой, словно хотела за ней спрятаться. Наконец пастор сообразил, что его слова могли счесть бестактными. Он повернулся к хозяйке, положил руку ей на плечо и продолжал:
— Дорогая фру Биргитте, благодарю вас за то, что никто не выходит из-за вашего стола с пустым желудком. Благодарю за вашу верную дружбу с первого дня, как мы узнали друг друга, несмотря на то что этот недружелюбный фьорд пытается нас разлучить!
Пастор не процитировал, по обыкновению, Петтера Дасса, [10] словно намек на способность трески к размножению, сделанный в присутствии фру Биргитте, выбил его из колеи.
Подали пунш, и пасторша хотела удалиться. Но хозяйка всплеснула руками и попросила ее не покидать гостей. По-видимому, пасторше были приятны эти уговоры. Она улыбнулась, не разжимая губ, и осталась. Сигарный дым взмыл к массивной медной лампе, висевшей над столом, и дамы вышли в салон, чтобы немного размяться.
10
Петтер Длсс (1647—1707) — норвежский поэт и пастор, живший в Северной Норвегии и писавший о ней.
Постепенно мужчины принялись обсуждать новость — один их коллега разорился. Голос пастора умолк, теперь в разговор вступили торговцы. В конце концов пасторша, фру Урсула, отказалась дольше оставаться с гостями и откланялась. За ней откланялись супруги Берги и смотритель маяка.
Когда двери в коридор закрыли из-за непогоды, хозяин предложил гостям выпить в салоне еще по рюмашечке, чтобы им не казалось, что ночь наступила слишком быстро. Пришла служанка, она погасила чадящую лампу и сменила в двух подсвечниках догоревшие свечи. Гости в задумчивости наслаждались удовольствием, полученным в этот вечер. Телеграфист расположился на диване рядом с Сарой Сусанне. Пока за столом шел разговор, она заметила, что его плечо находится к ней ближе, чем позволяли приличия.