Сто лет
Шрифт:
Потом они два часа ждали в коридоре своей очереди. Хельга в форме Армии спасения с красными погонами на плечах беспокойно ходила взад-вперед и разговаривала с сестрами милосердия как со старыми знакомыми. Но когда подошла их очередь и она хотела пройти с Фредриком в кабинет, он остановил ее.
— Подождите здесь, — решительно сказал он и вслед за сестрой милосердия скрылся за дверью. Увидев, как плохо он себя чувствует, сестра взяла его под руку. Элида глотнула воздуху.
Они с Хельгой остались в приемной. Хельга рассказала о каком-то своем знакомом, которого чудесным образом излечили от болей в сердце, теперь
Элида быстро ответила, что она верит в Бога. Но когда Хельга предложила ей вместе помолиться за Фредрика, она отрицательно помотала головой. В приемной было слишком много народу.
— Нет, Хельга, не сейчас!
Хельга уступила и снова начала ходить взад-вперед по приемной. Поля ее чепца смотрели то в пол, то в потолок. Время от времени она останавливалась и вздыхала. Ноги в солидных ботинках не двигались, но подол форменной юбки слегка колыхался. Элида не сразу поняла, что ее невестка все время молилась на ходу, молилась одна, в полном единении с теми силами, которых Элида не могла понять при всем желании.
Из кабинета сестра вывезла Фредрика в инвалидном кресле. Элида еще раз глотнула воздуху. Почему, неужели ему именно здесь стало хуже? Фредрик слабо улыбнулся. Так нужно — кабинеты, где проводятся обследования, находятся далеко отсюда, объяснил он. Сегодня его еще не положат, он должен ждать вызова. Что бы это могло означать?
Последнее окончательно вывело Хельгу из себя. Она начала долго жаловаться какой-то сестре, которая не имела никакого отношения к их делу. Круглое светлое лицо Хельги от возмущения покрылось красными пятнами. Голос звучал властно. При выдохе губы вытягивались и становились похожи на воронку. Грудь колыхалась.
Фредрик встал с инвалидного кресла и взял Элиду под руку. Не взглянув друг на друга или на Хельгу, они направились к выходу.
Тетя Хельга утратила веру в Риксгоспиталь. Зато она написала и позвонила целителю Марчелло Хаугену. Он вместе с матерью жил на вилле "Арьюна", красивом доме в Уллеволе. Целитель не был женат, мать варила ему кофе и помогала принимать посетителей. Они приходили к нему толпами, чтобы получить совет, помощь, здоровье, найти воду, собственность или потерянных родственников. Последним он занимался вместе с Армией спасения и тетей Хельгой.
— Два года назад я привела к Марчелло одного нашего работника, — рассказала она. — Он был так слаб, что мне приходилось его поддерживать. Ни один врач не мог понять, что с ним. Я стояла с ним рядом, когда Марчелло исцелил его наложением рук. Не так, чтобы он выздоровел в ту же минуту, как исцеленные Иисусом Христом, но уже на другой день этот человек мог ходить без посторонней помощи. И теперь, два года спустя, он читает проповеди как солдат Армии спасения! Говорю вам, это все Господь Бог! Никто, кроме Него! Это от Бога Марчелло Хауген получил свой благодатный дар. Я не встречала более одухотворенного человека. Он спасет Фредрика!
Но Рисгоспиталь опередил Марчелло Хаугена. Через неделю Фредрика положили в клинику. Тогда же Эрда, Карстен и Хельга начали ходить в школу. Тетя
Перед уходом она читала маленькую проповедь для себя и тех, кто уже встал. Она никого не принуждала слушать ее, но Хильмар и Рагнар уже довольно давно жили у тети Хельги и потому воспринимали это как часть утреннего ритуала. Она молилась за них за всех, называя каждого по имени, и пела хотя бы один духовный гимн. Чаще всего "Христос — наш некоронованный хёвдинг". [12]
12
Хёвдинг — военный вождь у древних норвежцев.
Когда Элида заметила, что никогда не слышала этого гимна, Хельга объяснила, что его написала ее начальница Отилия Туннинг.
— Это ее мы должны благодарить за "Трущобных сестер", дом отдыха в Аскере и дом для матерей. Она олицетворяет в Норвегии всю Армию спасения. Ноги ее твердо стоят на земле, но одна рука всегда находится на небесах.
Элида подумала, что эта Отилия Туннинг и Хельга, наверное, очень дружны, потому что у Хельги на ночном столике стояла фотография Отилии. Это была красивая серьезная дама с коротко подстриженными волосами. Из-под волос, как у мужчины, были видны уши.
По всему дому лежали бумажки с цитатами из Библии. Хельга называла их Манной. Она уверяла, что хорошо помнит, где лежит какая цитата. С нею никто и не спорил. Элида не могла понять, как в доме, в котором живет только один человек, может быть столько случайных вещей. Очевидно, Хельга считала, что все они рано или поздно могут понадобиться. Кому-нибудь пригодиться. Обсуждать это не полагалось, ведь они и сами пользовались ее гостеприимством.
Но когда Фредрика уже положили в клинику, Элида и Анни начали мыть дом и наводить в нем порядок. Йордис и Агда следовали в фарватере с водой и мылом.
— Хорошо, что я до отъезда успела конфирмоваться, — сказала Анни, взбивая пену. Они собирались вымыть стену над раковиной в кухне. Анни унаследовала овальное лицо Фредрика, его высокие скулы и намек на ямочку на подбородке. Она и внутренне была на него похожа. У нее был спокойный, легкий характер, и она никогда не поддавалась унынию.
— По-моему, у тебя на конфирмации не было даже нарядного платья... — вздохнула Элида.
— Ну и что? Мне все-таки подарили и платье и псалтырь. Я только не понимаю, почему бабушка Сара Сусанне не приехала на мою конфирмацию? Только прислала псалтырь. Ты ее не пригласила?
Элида замерла. Тряпка повисла между струей воды и краем раковины.
— Так получилось, она не смогла приехать, — ответила Элида.
Анни перестала взбивать пену. Пена, как выстиранная шерсть, лежала вокруг ее рук.
— Я давно поняла, что у тебя с бабушкой плохие отношения, — сказала она.
— Не плохие. Просто мы не всегда были согласны друг с другом.
— Почему?
— Это давняя история... У нее были свои планы относительно меня.
— Ты нам никогда не говорила об этом. Какие планы? — с любопытством спросила Анни.