Сто первый километр
Шрифт:
Но кому-то необходимо избавиться от Данилова, и Свиридов догадывался кому.
Он взял папку и поднялся к начальнику управления Макарьеву.
Комиссар выслушал его, усмехнулся и ткнул пальцем в сажинскую писульку:
– Видишь, он пишет: «…находясь за границей, вывез в СССР буржуазную идеологию…»
– Он пулю из Польши вывез, это я точно знаю.
– Так что ты от меня хочешь? Милицию курируешь ты, решай сам. Но помни: от таких бумаг так просто не открещиваются.
– Я думаю, – Свиридов сделал паузу, – пусть обсудят на партсобрании,
– Меня сегодня Игнатьев во все дырки имел, – Макарьев встал, – когда покончим с уголовниками в Москве и области? Сука Абакумов, Гиммлер новоявленный.
– Почему Гиммлер? – удивился Свиридов.
– А потому что покойный рейхсфюрер криминальную полицию забрал в СД. И у него, как и у нас, часть полицейских носили звание службы безопасности, а другие были аттестованы по полиции. Я об этом Игнатьеву сказал и пояснил, что мы врагами занимаемся, а МВД всегда воров ловило. Он обрадовался и говорит: «Готовь справку, передадим милицию Круглову, пусть у него в Политбюро штаны снимают». И кстати, приказал поощрить сотрудников, которые бриллиантовое дело подняли.
– Так им же Данилов занимался.
– Вот именно, – Макарьев засмеялся, – позвони этому Сажину и скажи, что сам Игнатьев велел Данилова поощрить. Понял?
– Понял.
– Действуй. А Данилову скажи, чтобы осторожнее был. Да, ты знаешь, что первым замом московской милиции назначен комиссар госбезопасности Муравьев?
– Нет.
– Приказ сегодня подписали, а у них с Даниловым не самые шоколадные отношения.
МОСКВА, АВГУСТ 1952 ГОДА
Данилов
Сначала он не понял, что так развеселило двух пацанов и девочку с трехколесным велосипедом, потом опустил глаза и увидел, что рядом с ним на лавке суетились юркие, как карманники, воробьи и клевали пирожок с ливером, который он держал в руках.
Действительно, картина странная: сидит на лавочке полковник милиции в белом кителе и кормит воробьев. О пирожке Данилов забыл, купил его автоматически, выйдя из трамвая у кинотеатра «Смена», вспомнил, что с утра ничего не ел.
Неудобно было идти к бывшему начальнику совсем оголодавшим. Поэтому он купил этот чертов пирожок. Сел на скамейку, откусил и забыл о нем.
Так и сидел Данилов в сквере на Тишинской площади с недоеденным пирожком в руке. Не до него ему было, совсем не до него.
Он поднял руку, и воробьи разлетелись. Один, особенно наглый, на лету клюнул еще раз, сел неподалеку и наклонил голову набок, словно говоря: «Сам не ешь, так дай другим». Данилов раскрошил пирожок и бросил его воробьям. Потом вытер платком замасленные пальцы и закурил.
На Тишинском рынке уличный репродуктор бодро вещал об очередной победе колхозников Костромской области, звенели трамваи, в сквере мамы и бабушки возили по аллейкам коляски, бегали похожие на воробьев пацаны. Данилов курил, заново переживая вчерашний день.
Он начался как обычно. С утра ему докладывал Никитин по поводу ограбления квартиры народного артиста Марка Рейзена, потом он вызвал двух начальников отдела, и они говорили о дерзких налетах на магазины.
Данилов подписывал какие-то бумаги, беседовал с новым сотрудником, стараясь закончить все дела к началу сегодняшнего партсобрания.
В МУРе теперь был новый начальник – комиссар милиции Кошелев, с ним у Данилова сложились прекрасные рабочие отношения.
А старый друг, бывший начальник, ушел в министерство, стал заместителем в ГУУРе [2] .
Вчерашний день не предвещал никаких особенных сюрпризов. Кошелев уехал на два дня в командировку, и Данилов остался на хозяйстве.
Семь лет он был замначальника МУРа, семь лет ходил в полковниках, хотя многие его товарищи носили серебряные комиссарские погоны.
2
ГУУР - главное управление уголовного розыска.
Но Данилов как-то не думал об этом. Слишком много работы было у него. В сорок седьмом он почти год прожил в Варшаве, помогая польским коллегам в организации службы криминальной полиции.
В сорок девятом уехал с Наташей на год в Болгарию советником при Софийском уголовном розыске.
Много чего случилось за эти семь лет. Увеличилась орденская колодка: получил он «Знак Почета», одним из первых был награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка», за работу в Варшаве – польский крест «За заслуги» и медаль. Болгары порадовали его орденом «9 сентября 1944 г.».
Данилов уезжал в командировки, но аккуратно возвращался на старую должность, хотя остальные шли на повышение.
Но он не жалел об этом. Надеялся, что когда-нибудь станет начальником МУРа, в котором проработал почти всю жизнь.
Многое случилось за эти годы. Погиб в сорок седьмом Сережа Серебровский. Его с несколькими оперативниками окружили в деревне под Бродами бандеровцы. Хотели взять живым. Сережа отстреливался, а последний патрон приберег для себя. Так погиб его ближайший друг, веселый и отважный человек. Год всего покрасовался он в брюках с лампасами.
Сережа Белов в сорок шестом ушел из милиции, окончил аспирантуру, защитил диссертацию, теперь работает преподавателем в юридическом институте.
Умер от сердечного приступа верный шофер Быков, схоронили его на Ваганьковском, рядом с могилой Вани Шарапова…
– Дяденька!
Детский голос разорвал хрупкую ткань воспоминаний. Перед Даниловым стоял коротко стриженный пацан в сатиновых шароварах и майке.
– Тебе чего, сынок?
– Сколько время?
Данилов по привычке хотел ответить: «Пятнадцать тридцать», но спохватился и сказал: