Сто
Шрифт:
Я не стал дожидаться шести вечера, сразу же купил билет до Минска и сел дожидаться поезда. По городу гулять не хотелось.... Всё, чего хотелось - ВЕРНУТЬСЯ!
Обратно я ехал один. Единственная попутчица - бабушка семидесяти лет покинула меня через две остановки. Я прислонился ухом к стеклу и закрыл глаза. Под ногами стучали колеса. Только сейчас я понял, как сильно напряжен: спина прямая, будто я проглотил столешницу, пальцы сжаты в кулаки, мышцы одеревенели. Я попытался расслабиться, но не смог. Я знал, что расслаблюсь, только тогда, когда вернуть в свою реальность.
Как и прошлые разы, я не почувствовал ничего: ни толчка,
Я вышел на Центральном вокзале. Солнце повернулось к горизонту, присматривая постельку поудобнее, тени от домов стали длиннее, а ветер холоднее. Я не знал, вернулся я или это четвертый вариант реальности.
Я спешил домой. Говорят, надежда умирает последней, и когда ты получаешь очередной удар под дых, эта тварь всё ещё шевелится и продолжает мучать тебя.
Мама не вышла встречать меня. Я заглянул в зал, она спала, укрывшись цветастым пледом, русые волосы разметались по подушке.
Какого черта! Я закрылся в своей комнате, загородил дверь диваном. Мне хотелось сломать этот мир, разбить его, чтобы выбраться в реальность. И я бил. Бил шкаф, стену, но мир не сломался, а рука распухла, превратившись в огромный фиолетовый шар. Когда запал иссяк, я упал на кровать. В руке что-то пульсировало, слово билось крохотное сердце.
Прислушиваясь к его ударам, я успокаивался. Волны боли уносили меня к далеким горизонтам. На тело навалилось такая усталость, словно его засыпали булыжниками.
Я позволил себе раствориться в пульсирующих волнах. Там за горизонтом разума прятался ответ.
Почему я не вернулся в свою реальность? Потому что врата открываются в определенный день в определенное время. Я должен был отправиться в свой мир 15 апреля следующего года. Осознание простой истины словно вытолкнуло меня из глубин на поверхность.
Я хлопнул себя рукой по лбу, такое ощущение, что меня ударили холодцом, поврежденная рука взорвалась болью. Я сильно сжал зубы, на секунду показалось, что они треснут. Когда цунами боли превратились в волны, я собрался, стараясь не тревожить руку, и поехал в больницу.
Когда принимаешь решения или находишь оправдания с плеч, словно падает гора, дышать становится легче. Я буду притворяться, что все в порядке. Я буду притворяться, что ничего не происходит, что я ничего не заметил. Я буду ждать год, играть роль послушного мальчика, а потом, аревуар, чужая реальность.
Целый год я следовал этому плану. Я улыбался чужой маме, я спал с чужой девушкой, общался с чужими друзьями. А ещё я изучал врага. Я прочитал всё о теории многомировой интерпретации вселенной. Я нашел представления о параллельных мирах в различных культурах, древних религиях, в современной науке. Я прочитал тысячи книг про путешествия между мирами, Я просмотрел сотни фильмов. Мне казалось, я изучил врага со всех сторон, каждую чешуйку, каждый коготочек. Теперь у него против меня нет шансов!
Четырнадцатого апреля следующего года, я чувствовал лёгкую тоску, словно мне предстояло долгое путешествие. Отчасти оно так: не выезжая за пределы страны, я собирался пересечь миры. Я смотрел в лица уже ставших родными людей, с которыми учился и общался, стараясь запомнить все мельчайшие детали. Когда я вновь посмотрю в эти лица, в них что-то неуловимо изменится.
Пятнадцатого апреля я стоял на вокзале, сердце заходилось, а сознание переполнилось сладостным ожиданием. В отличие от прошлого года, погода была
Мне совершенно не нравилась эта погода. Она словно кричала о том, что я не вернусь. Я бы предпочел дежавю. Хотелось развернуться, махнуть на всё рукой и поехать домой, но я взял себя за капюшон, заволок в вагон и терпеливо ждал, когда закроются двери и застучат колеса.
Дорога назад напоминала всё предыдущие дороги: ничего необычного и сверхъестественного. Поезд вернул меня в зимний холод. Я расстроился, в глубине души, я надеялся, что вернусь в прошлогоднюю весну, залитую ярким солнцем, с набухающими почками и чистым, голубым небом. Ан нет! Все тот же ветер, тот же холод и горы снега.
"От куда ты знаешь, какая была бы весна в этом году в моём мире", попытался я себя ободрить. Помогало не очень. Я со всех ног полетел домой, не терпелось проверить, в какую версию реальности я попал на этот раз.
Увидев каштановые волосы матери, я готов был расплакаться от счастья.
– Чего улыбаешься до ушей?
– спросила мама.
– В университете похвалили?
Она не знала, что я сегодня прогулял пары.
– Контрольную хорошо написал, - соврал я.
– Умница, - улыбнулась она.
– Я как чувствовала, поэтому купила заварных печений. Будешь их с чаем?
Я кивнул.
Я был счастлив, мне хотелось поцеловать каждый кирпичик этого дома. Хотелось прыгать на одной ноге и радостно петь: "Я вернулся! Вернулся! Вернууууулся!!"
Сидя на кухне, уплетая печенья за обе щеки, вернулась тревога. Что не так на этот раз? Я же дома! Но тревога не покидала, цепкими жучьими лапками она ползала по нервам. Что не так? Что не так? ЧТО НЕ ТАК?
Я заметил цветовую кайму на волосах на уровне семи сантиметров от головы: каштановый цвет резко обрывался и превращался в темно русый. В голове отчаянно запульсировала жилка. Моя мама всегда за собой тщательно следила. Может, она не делал ногти и перманентный макияж, но руки были аккуратными, ногти подстриженными, а волосы тщательно покрашенные. Она НИКОГДА бы не позволила себе ходить с отросшей шевелюрой! Эта не моя мама!
Я натянуто улыбнулся, чуть не подавился печеньем, и спрятался в комнате. В голове что-то сломалось, какая-то важная деталь, скрепляющая мысли, чувства, знания, мечты и держащая всё это под строгим контролем. Но теперь она сломалось, и порядок превратился в хаос.
***
Вот уже третий год я пытаюсь вернуться. Покупаю билеты, добираюсь до Молодечно, и сразу назад, в надежде, что на этот раз я перескочу в свою реальность. Но тщетно. Всё тщетно. Я видел сто вариантов мира. И каждый раз он отличался от предыдущего на одну миллионную возможность. Но каждый новый мир всё сильнее и сильнее не походил на первоначальный. Боюсь, однажды реальность сделает крутой поворот, и я попаду в совершенно другую историю. Какие существуют ее варианты? Мир после атомного взрыва? Остановившийся мир, где не произошла научная революция, и люди до сих пор жгут свечи и трепещут перед иконами?