Столетняя война
Шрифт:
Если Злоба существует, то твой долг христианина - сказать мне всё, что ты знаешь. Ее нужно отдать церкви! Тот, кто считает по-другому - еретик.
– Я не еретик, - сказал старик.
– Твой отец был темным рыцарем.
Граф пожал плечами.
– Я не отвечаю за грехи своего отца.
– И темные рыцари владели Злобой.
– О темных рыцарях многое рассказывают, - сказал граф.
– Они охраняли сокровища еретиков-катаров, и когда, милостию Божьей, эти еретики были выжжены с лица земли, темные рыцари забрали сокровища и спрятали их.
– Я слышал об этом, - голос графа был ненамного громче шепота.
Священник протянул руку и погладил сокола по спине.
– Злоба, - сказал он, - была потеряна много лет назад, но черные монахи говорят, что ее можно найти.
И ее нужно найти! Это сокровище, принадлежащее церкви, приносящее могущество! Оружие, которое принесет царствие Христа на всю землю, а ты скрываешь его!
– Я не скрываю!
– запротестовал старик.
Священник сел на кровать и наклонился к графу.
– Где Злоба?
– спросил он.
– Я не знаю.
– Ты так близко к Божьему суду, старик, - сказал священник, - так что не лги мне.
– Во имя Господа, - произнес граф, - я не знаю.
И это была правда. Он знал, где была спрятана Злоба, и боялся, что англичане ее найдут, он послал своего друга, брата Фердинанда, забрать реликвию, граф предполагал, что монах уже это сделал, а если ему это удалось, то граф не знал, где находится Злоба.
Так что он не лгал, просто не сказал священнику всю правду, потому что некоторые секреты должны быть унесены в могилу.
Священник долго смотрел на графа, потом протянул левую руку и дотронулся до путцев сокола. Птица, все еще ослепленная клобуком, осторожно ступила на запястье священника.
Он поднес ее к кровати и посадил на грудь умирающему, потом осторожно развязал путцы и убрал кожаный клобук с ее головы.
– Этот каладрий, - сказал он, - особенный. Он не предсказывает, будешь ли ты жить или умрешь, но умрешь ли ты достойно и отправишься ли на небеса.
– Молюсь за это, - сказал старик.
– Посмотри на птицу, - потребовал священник.
Граф Мутуме взглянул на сокола. Он слышал о таких птицах, каладриях, которые пророчили человеку жизнь или смерть.
Если птица заглядывала больному в глаза, то он поправлялся, а если нет, то умирал.
– Птица, которая знает о вечности?
– спросил граф.
– Посмотри на него, - сказал священник, - и скажи мне, ты знаешь, где спрятана Злоба?
– Нет, - прошептал старик.
Сокол, казалось, разглядывает стену. Он топтался по груди старика, схватившись когтями за изношенное одеяло. Все молчали.
Птица замерла, но потом внезапно резко наклонила голову, и граф закричал.
– Тихо!
– прорычал священник.
Сокол воткнул свой крючковатый клюв в левый глаз умирающего, превратив его в кашу и оставив след окровавленной студенистой массы на небритой щеке.
Граф завывал. Сокол защелкал клювом, и священник отодвинул птицу от кровати.
– Он сказал мне, что ты лжешь, а теперь, если хочешь сохранить правый глаз, ты скажешь правду. Где Злоба?
– Я не знаю, - прорыдал старик.
Священник некоторое время помолчал. В камине потрескивал огонь, и ветер наполнил дымом комнату.
– Ты лжешь, - сказал он.
– Птица сказала мне, что ты лжешь. Ты плюнул в лицо Господу и его ангелам.
– Нет, - запротестовал старик.
– Где Злоба?
– Я не знаю!
– Твоя фамилия Планшар, а Планшары всегда были еретиками, - сказал священник осуждающе.
– Нет, - снова запротестовал граф, и потом, более тихим голосом, добавил.
– Кто ты?
– Можешь называть меня отец Каладрий, - сказал священник, - и я тот, кто решает, отправишься ли ты в ад или в рай.
– Тогда отпусти мне грехи, - попросил старик.
– Скорее я поцелую дьявола в задницу, - ответил отец Каладрий.
А часом позже, когда ослепленный граф рыдал, священник, наконец, убедился, что старик не знает, где спрятана Злоба.
Он посадил сокола на руку и снова одел ему на голосу клобук, потом кивнул одному из мужчин в кольчугах.
– Отправь этого старого дурака к его господину.
– К его господину?
– спросил озадаченный воин.
– К сатане, - сказал священник.
– Бога ради, - взмолился граф Мутуме, потом беспомощно задергался, когда воин накрыл полотняной подушкой его лицо. Старику понадобилось удивительно много времени, чтобы умереть.
– Мы втроем возвращаемся в Авиньон, - сказал священник своим провожатым, - но остальные останутся здесь. Велите им обыскать всё вокруг. Переверните всё вверх дном! Камень за камнем.
Священник поскакал на восток, в сторону Авиньона. Позже пошел снег, мягкий и легкий, выбелив бледные оливы и долину у подножия башни мертвеца.
На следующее утро снег растаял, а неделей позже пришли англичане.
Часть первая: Авиньон
Глава первая
Послание прибыло в город после полуночи и было доставлено юным монахом, который прошел весь путь из Англии.
Он покинул Карлайл в августе с двумя другими братьями, всем троим было приказано отправиться в великую цистерианскую [45] обитель в Монпелье, где брат Майкл, самый молодой, должен был изучать медицину, а остальные учиться в знаменитой школе теологии.
45
Цистерианцы (белые монахи, бернардинцы) - католический монашеский орден, ответвившийся в XI веке от бенедиктинского ордена. В связи с выдающейся ролью в становлении ордена, которую сыграл святой Бернард Клервоский, в некоторых странах принято называть цистерцианцев бернардинцами.