Столкновение империй
Шрифт:
Трагично и то, что сама церковь не всегда поддерживает в нас веру и надежду. Ранние христиане обращали свой взор на небо, твердо надеясь на возвращение Христа. Но в средние века эта надежда угасла. Главным для церкви того времени было упрочение власти. И поскольку церковные предания заменили Писания, пророчества о втором пришествии потерялись из виду.
В XVIII веке появился еще один фактор, который также способствовал изменению отношения церкви к Священному Писанию. Это рационализм, вера в человеческий разум как противоположность Божьему откровению — как отправная точка для понимания всего. Многие стали
Люди решили, что если тысячелетнее царство Христа или золотой век и должен прийти, то это дело самих людей. Второе пришествие Христа, это величайшее чудо, казалось им абсолютно невозможным.
Казалось, что сфера влияния империи Христа значительно уменьшилась в начале XIX века. Но затем началось уникальное движение, которое потрясло церковь до самого основания.
Люди стали вновь открывать для себя очень важную часть Писания — обетование второго пришествия Христа. Они обнаружили, что надежда не ограничивается отдельными пророческими предсказаниями или эпизодами Библии. Эта надежда вдохновляла всех авторов Священного Писания. В Писании более 2500 ссылок на второе пришествие. И вот люди начали серьезное изучение неисполнившихся пророчеств: создавались общества, издавались журналы, созывались конференции — все для того, чтобы способствовать изучению Библии.
Началось движение адвентистов. Стали слышны голоса стойких поборников второго пришествия Христа, Они вернули людям надежду на небо.
В Париж это движение пришло благодаря работам французско-швейцарского профессора-евангелиста Роберта Гауссена. Находясь в Женеве, этой обители сухой рационалистической религии, он обнаружил удивительную точность пророчества Даниила (Дан. 2) — подробное описание последовательной цепи истории Вавилона, Мидо-Персии, Греции и Рима. Его вера в Бога укрепилась; он отверг все человеческие теории, касающиеся благой вести об Иисусе Христе, созданные рационалистами.
Гауссен стал ревностным защитником главной идеи Евангелия: второго пришествия Христа. Он красноречиво писал об этом, и его работы дали возвышенное направление духовной жизни парижан, гуляющих по Елисейским полям, — о грядущем царстве.
Пробуждение, вызванное вестью о втором пришествии Христа, распространилось по всей Европе. В Англии, перед более чем 10000-тысячной толпой, Эдвард Ирвинг говорил о грядущем втором пришествии Христа. В Швеции государственная церковь запретила служителям проповедовать о втором пришествии. Тогда это движение возглавили дети. Изумленные толпы слушали, как едва умеющие читать дети толковали пророчества Писания. Эти проповеди способствовали духовному возрождению юга Швеции.
Пробуждение, вызванное вестью о втором пришествии Христа, распространилось в Южной Америке благодаря трудам испанского иезуита по имени Лакунза. Во времена варварства и суеверия этот священник пошел по своему пути изучения библейских пророчеств и пришел к убеждению, что должен предупредить о неизбежности второго пришествия Христа.
Иосиф Вольф, наверное, самый талантливый посланец движения способствовал его распространению в Индии. Превосходно
Вольф обнаружил даже мусульманские племена, которые до сих пор верят в скорое пришествие Мессии на облаках. Повсюду распространял он Библию и объяснял, что скоро в истории наступит кульминационный момент — второе пришествие Христа.
Апогеем развития адвентистского движения в Соединенных Штатах были влиятельные проповеди бывшего атеиста Уильяма Миллера. Его толкование пророчества потрясло многие церкви по всей Новой Англии.
В этом всеобщем пробуждении выделяется вероисповедание, к которому принадлежу и я. Оно родилось как реформаторское движение. Это церковь Адвентистов седьмого дня.
В этом мире, который занят поисками царства на земле, вестники грядущего царства бесстрашно провозглашают: империя Христа — это единственное, что имеет смысл. Будущее принадлежит только Христу.
Это та весть, которая наносит смертельный удар империи сатаны, и он упорно старается противостоять ей. Именно здесь проходит окончательная линия борьбы между двумя империями в их последней схватке. Кому принадлежит будущее? Какая империя будет существовать вечно? Какая будет уничтожена навсегда?
В августе 1944 года сержант Милт Шентон узнал, что ему предстоит стать живой «мишенью», возглавляя 4-й дивизион американской армии, которая вступала в Париж. Это означало, что он станет первой снайперской целью фашистов.
Сержанту Шентону уже приходилось однажды выполнять подобную работу. Это было 6 июня, в день начала операции в штате Юта. Тогда он остался целым и невредимым. Но, как считал Шентон, это был тот самый счастливый случай, который предоставляется каждому в жизни только один раз.
Что-то невнятно бормоча, Шентон загрузил в свой джип дополнительный боевой запас и поехал по пустым зловещим улицам Парижа. Неожиданно послышался скрип открывающегося окна. Сержант быстро обернулся и направил свой карабин в ту сторону.
Затем открылось еще одно окно, и еще. Отовсюду он слышал женские голоса: «Американцы!» Две женщины в халатах и домашних туфлях мчались к джипу. Внезапно около Шентона оказался какой-то человек — он обнял его и расцеловал в обе щеки.
Мгновенно шумная толпа счастливых парижан заполнила улицы города. Солдата, который за мгновения до этого чувствовал себя таким одиноким и беззащитным, окружало море взволнованных лиц. Люди плакали.
Это был день освобождения, день, который Париж так ждал всю долгую ночь нацистской оккупации. Наконец-то они свободны! Нет больше немецких патрулей на улицах, издевательств гестапо. Нет больше лагерей смерти, куда отправляли евреев. Нет больше облав и расстрелов борцов Сопротивления. Годы страха, отчаяния, голода закончились в этот день, в этот момент.
Вне себя от радости счастливые толпы окружали колонны американских и французских солдат, едущих по улицам города. На водителей джипов бросались, люди, целуя и обнимая их, стараясь хотя бы дотронуться до них, переброситься словом. Орды мальчишек облепили танки и другие боевые машины, словно виноградные гроздья. Люди бросали с тротуаров цветы, морковь, редис — все, что только могли предложить своим освободителям.