Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)
Шрифт:
– Бог мой, миледи! – воскликнул Джексон, когда увидел молодую женщину в длинном черном пальто, впервые за два месяца забыв о сержанте. – Что такая девушка, как вы, делает здесь, во имя Христа?
– Я Кендис Уайт Одри, хирургический ассистент американского экспедиционного корпуса, сэр, - сказала девушка. – Мы перевозим раненых солдат в Париж, но наш шофер погиб, а грузовик сломался. Я оставила своих товарищей – все они больны, сэр, - в грузовике, чтобы найти помощь.
Если бы капитан Джексон посмотрел на молодого сержанта, то заметил бы, как исказилось его лицо, едва женщина произнесла первое слово. Его синие глаза широко открылись, сердце остановилось,
Джексон посмотрел на девушку и не слишком поверил ее рассказу: такая хрупкая девочка блуждала в снежную ночь в поисках помощи?
– Как я могу быть уверен в правдивости ваших слов, юная леди? – спросил он.
– Вы можете быть уверены, - ответил молодой сержант, вставая и оборачиваясь к женщине. – Я знаю эту юную леди и могу гарантировать, что она говорит правду, - закончил он.
Перед изумленными глазами Кенди предстал человек лет двадцати, высокий, широкоплечий, с коротко остриженными темными волосами. Его лицо отличалось тонким носом, тонкими, но чувственными губами, волевым подбородком и самыми глубокими синими глазами, которые ей приходилось видеть. Услышав его глубокий бархатный голос, она узнала его обладателя прежде, чем увидела его лицо. Перед ней, в безупречной зеленой форме Американской армии и черных ботинках, стоял Терренс Г. Грандчестер.
«Это он!» – изумленно подумала она.
«Это она!» – с недоверием сказал он себе.
Если бы можно было измерить скорость человеческой мысли, то Кенди и Терри достигли бы высшей отметки за мгновение, когда капитан Джонсон все еще находился под влиянием событий.
«Это ты! – думал он, опьяненный ее присутствием. – На этот раз это не видение! Это, правда, ты, все та же… нет, ты уже другая… ты еще более красива, еще более соблазнительна, чем прежде. Как мне удержаться, чтобы сейчас же не обнять тебя! Твои волосы, о Боже, никогда не думал, что они такие длинные. Как солнечные лучи до твоей талии! Твои глаза такие зеленые, словно два горных озера; твои губы как лепестки роз. Моя фея! Ты теперь еще очаровательнее, любимая!»
«Это ты, - пораженно думала она, чувствуя головокружение под его пьянящим взглядом. – Ты стал выше! Ты поправился… последний раз, когда я видела тебя, ты был так бледен, и это сковывало мое сердце болью… а теперь… Твои плечи стали шире, твои руки – сильнее, ты стал мужественнее… Ты так красив в этой форме, любовь моя. Я так боялась, Терри! Как бы я хотела подбежать к тебе и утонуть в твоих объятиях! Но… я не могу даже пошевелиться!»
Глава 6
«Конец легенды»
Как и любая женщина, Кенди хотела подобающе выглядеть при такой встрече… Но на самом деле все оказалось наоборот. Сетка для волос потерялась в лесу, так что волосы беспорядочно ниспадали на грудь и спину, и, влажные, они прибрели оттенок бронзы. Вместо роскошных платьев, которыми она щеголяла в особняке Одри, она была одета в синюю форму с прямой юбкой до лодыжек и черное шерстяное пальто. К тому же, вся ее одежда была
– Итак, сержант, - прервал молчание капитан. – Так как вы человек слова, думаю, вы говорите правду об этой леди. Поэтому мы должны найти способ помочь ей.
Терри молча кивнул, не в состоянии произнести ни слова: он обратил внимание на одежду Кенди. Девушка совершенно промокла и дрожала.
«Она дрожит от холода!» - подумал он.
– Думаю, мы должны предложить леди сухую одежду, сэр, - озабочено предложил Терри, снял свое пальто и подошел к Кенди.
– Так достаньте сухую одежду, а потом решим, что можно сделать для раненых, - подытожил Джексон. Его глаза широко открылись от изумления, когда он заметил заботу в глазах такого хладнокровного, как ему казалось, человека, когда он подошел к девушке, чтобы накинуть пальто на ее плечи.
– Я покажу, где ты можешь сменить форму, Кенди, - мягко сказал он, наклонив голову к ней.
Слишком ошеломленная, Кенди смогла лишь кивнуть капитану Джексону, когда Терри собственнически положил руку поверх ее плеч, чтобы проводить ее к другой палатке. Оказавшись снаружи, Кенди замерзла еще больше. Снег все еще падал, и Терри сжал ее плечи, пытаясь защитить ее от ветра, сильнее, чем следовало. Оба они чувствовали теплоту внутри, сердца больше не были скованы льдом, а боль в груди бесследно исчезла.
Терри повел Кенди в большую палатку. Десяток солдат, находившихся внутри, поспешно встали при появлении пары, частично потому, что вошедший был офицером, но и из-за присутствия в лагере женщины. Мужчины с недоверием смотрели друг на друга, не в состоянии произнести ни слова.
Терри кивнул им и направился в угол палатки, чтобы достать из походного рюкзака рубашку, пару носков и брюки. Он колебался в течение секунды, но взгляд, брошенный на ноги Кенди, решил дело. Он захватил еще и пару черных ботинок, стоявших под одной из кроватей.
– Я знаю, это слишком велико, - смущенно сказал он, - но все же лучше, чем ничего.
– Да, конечно, - ответила она, впервые за весь вечер обращаясь к нему.
– Мы оставим тебя одну, - сказал молодой человек, отчаянно пытаясь не потерять голову. Потом он обернулся к удивленным солдатам. – Все вон отсюда, - свирепо приказал он, и подождал, пока все вышли.
Кенди пристально посмотрела на одежду, оставленную Терри. Она поспешно, с непостижимой нервозностью стала раздеваться… Не только из-за холодной ночи, огромной опасности, которой она подвергалась в течение своего путешествия, волнения за раненых солдат и покинутых друзей… Это было волнение иного рода, и Кенди знала его причину. Это было то сладкое томление в сердце, сумасшедший ритм пульса, причиной которых мог быть только один человек на земле, и теперь она должна раздеться и носить его одежду.
Некоторое время она оставалась неподвижной, прижимая рубашку Терри к обнаженной груди и позволяя аромату лаванды проникнуть в ее ноздри…но в следующий момент перед ней предстали образы Флэмми и Жюльен, и она поспешно надела форму. Когда волны дразнящего запаха достигли ее кожи, Кенди почувствовала, что он, как в прошлом, сжимает в своих объятиях ее тело. «Боже мой, Кенди! – набросилась она на себя, обувая ботинки, которые были слишком велики для ее ног. – Соберись, дорогуша!… помни о своем положении… о его положении». Последняя мысль окатила ее сердце холодным душем.