Столкновение
Шрифт:
Было видно, что эти новости сильно волновали его. На его молодом в общем-то лице образовались глубокие морщины на лбу, лицо словно похудело и в тусклом освещении магазинчика он казался старше лет на двадцать. Трофим сделал еще несколько глотков. Европа, Крым… черт с ними!
– У нас в Москве то что? – сухо спросил ученый, внутренне напрягшись.
– Луку Псараса привезли в город и дали ему спрыгнуть в Москву-реку. Пока тихо. Государственные служащие ходят с "мухами" по всем темным углам круглосуточно, в две смены. Но пока кроме бомжей, алкашей и наркоманов ничего слава богу не встретили.
– Надолго ли? – спросил сам себя Трофим.
– А может он утонул? – с внезапной надеждой спросил «продавец». – Вы же Док, знаете их лучше всех! Он может утонуть? Говорят, он связан был полностью.
Трофим покачал головой. Чай чуть горчил, но это было даже приятно.
– Нет… утонуть не мог. Им даже органы не нужны чтобы жить и питаться, – Трофим вздохнул. –
– Я не знаю. Думаю, завтра с вами свяжутся и сообщат что и как… или спросят что и как делать. Я вам "муху" передать должен, – вспомнил парень. Подскочил и перевалился на пол корпуса за прилавок, где шаркнув ящиком достал артефакт.
– Еще одну дай, я у одного из… даже не знаю кто такие, забрал для жены. Надо вернуть.
– Мы ему сами передадим, – неожиданно сухо и по-деловому сказал Владимир.
Незаметная, но понизившая температуру взаимопонимания пауза, повисла в воздухе.
– Так ты из их конторы? – дошло до Трофима. Он удивленно поднял брови и словно первый раз посмотрел на парня.
– Ну вы же понимаете, Трофим Аристархович, сюда кого угодно не поставят. Конечно, мы все связаны друг с другом, так же как и с вами. Я не так молод, как может показаться, мне тридцать пять лет, – улыбнулся парень. – Я из вольных сталкеров, списан так сказать по здоровью… но помогли связи. Гипс как раз тогда только возглавил Свободу.
– Ну надо же… – очередной раз удивился Трофим.
Его собеседнику от силы можно было дать лет двадцать, может с небольшим. Трофим замолчал. Его опыт работы с людьми из конторы говорил, что эти люди как правило не те, кем кажутся на первый взгляд, и то что они могут сделать иногда выходит за рамки человеческой этики, по крайней мере в его понимании. Неловкая пауза повторилась и затянулась.
– Так вы мне что, опять маячок подсадили? – спросил он, надеясь смутить собеседника.
– Честно говоря, Док, да, – сознался Володя.
– Куда?
– В подошву туфли. Можете не искать, ее только вспарывать… – предупредил его действия собеседник.
– Да когда вы успели?! А… в отеле, – понял Трофим. Он отхлебнул из кружки, вытянув обе ноги вперед, прикидывая в какой может быть маленький передатчик. – Ничего не скажешь, умеете работать, – покачал он головой. Вы еще может быть и жене моей в сандалии вшили и детям в трусики? – с усмешкой спросил он.
Владимир отвел взгляд и спрятал руки в карманы брюк. Еще несколько секунд молчания, когда хозяин помещения старался не встречаться с гостем глазами. Брови ученого поползли вверх.
– Вы что серьезно вшили передатчики детям?!
Трофим отставил кружку на столике, открыв рот, он в возмущении и изумлении смотрел на «продавца» не зная как реагировать. Подобного наглого вмешательства в его личную жизнь и жизнь его семьи он не мог и представить.
– Да. Но, посмотрите на это с другой стороны Трофим Аристархович. Вы, равно как и мы, всегда сможете знать где ваша семья. В нынешней обстановке, согласитесь, это немаловажно. Я уверен многие бы заплатили, причем не малые деньги, чтобы в случае чего к ним без промедлений могла прийти помощь, а помощь может прийти быстро, только если мы точно знаем где искать. Так что… давайте согласимся что это в наших общих интересах.
Ученый круглыми глазами смотрел на собеседника, который сейчас спокойно выдержал его взгляд. Наконец, Трофим откинулся назад, выдохнул и двумя глотками допил остывший чай. Растерянно посмотрел сначала в сторону, потом в пустую кружку.
– Давай еще чаю, что ли… как тебя там в Зоне звали?
– Одну минуту, Док.
Владимир снова превратился в вежливого и услужливого молодого человека. Проворно подхватил кружку и отодвинув дверцу прилавка ушел внутрь, где снова что-то шикнуло и через десяток секунд он вернулся с горячей кружкой чая, но уже без ложки.
– Дела минувшие давайте оставим в прошлом, Трофим Аристархович. У всех свои тайны и истории, я вам как-нибудь расскажу кто я и чем занимался, но сейчас давайте подумаем, что мы можем сделать в случае появления зомби прямо на улицах Москвы.
Глава 2. Демоны
Темное подземелье сочилось влагой и духотой. На глубине вдоль стен одного из заброшенных тоннелей, словно трупы лежали десятки людей, чьи лица и тела медленно, но верно покрывались проявляющейся коричневой сетью кровеносных сосудов, несущих больную кровь вместе с поселившимся в ней вирусом. Еще с десяток человеческих фигур находилось и двигалось тут же в темноте, разбиваемой всего двумя горящими толстыми свечами с коротким фитилем. Кожаные одежды, либо голые до пояса они не чувствовали холода и сырости, не нуждались в большем освещении, даже не дышали. Они следили за людьми, обращающимися в новую религию, становящимися в ней теми существами, о которых можно было только читать. Но сейчас эта новая религия обрела тело… человеческое тело, с четкими, словно прорисованными линиями вен на всем теле, за исключением верхней части лица. И один за другим перерожденные, слабые и почти беспомощные отводились по проходу налево, под руки, к шумевшему позади громоздкого сколоченного деревянного трона, водопаду из нечистот, где вернувшиеся обретали силу, отбирая ее у бактерий и микроорганизмов бесконечного потока, питаемого большим городом.
Трон был пуст. Лука и его спутница Лилит после того как обратили жаждущих перейти черту братьев; Ворона, Креста, Буера, Свина, Шакса и Воланда, стали часто выходить на поверхность ночью. Первых шестерых обращенных, Лилит нарекла Первыми Демонами, остальные готы, не входившие в первый круг Лилит, нарекались Сумраками, сейчас их было по двадцать существ на каждого демона, а Сумраки плодили всех остальных. Они уже создали первых червей на бесконечных свалках вокруг Москвы. Червями становились почти все, легко и без всякой проверки на приверженность готическому течению и настроям. Бомжи, алкоголики, наркоманы, бездомные, нищие, калеки, попрошайки… За те несколько дней, которые были отпущены Луке и Лилит, Первым Демонам и Сумракам, Лука с трудом, но без всякой жалости учил их отдавать жизнь, восстанавливая другую, иссушая друг друга до полусмерти и восстанавливаться, пользуясь поддержкой окружающих их демонов. Забирать же жизнь они умели с первой секунды своего второго рождения. Этому их научил поразивший большую часть их клеток вирус. И теперь откровение, переданное Лукой демонам и дальше, сыграло свою роль. Сумракам нужно было лишь исцелить двух-трех бомжей на свалке, используя огромные биологические потенциалы миллиардов микроорганизмов в гниющих отходав под ногами, как к ним потянулись люди за избавлением от страданий, болезней, голода… Они честно предупреждали, что переродиться сможет не каждый, часть погибнет, но… человек доведенный до отчаяния, сломленный жизнью, разрушающий себя дешевым спиртом, иглой, газами с отчаянной радостью хватался за шанс хоть как-то изменить свое существование. И теперь на Московских свалках лежали сотни перевоплощающихся, часть из которых никогда не оживет, разрушившись окончательно под силой колонии захватившего их вируса, но другая часть, почти половина перерождалась, покрываясь зловещим рисунком, получая статус червя. Переродившиеся высосав жизнь из многометровых слоев помоев под ними, радостно смеялись, впервые за долгое время перестав ощущать боль внутренних органов, циррозов, ломок, опухолей и пораженных конечностей. Болезни и зависимости больше не властвовали над ними, теперь они сами могли убить любую болезнь, вместе с носителем, теперь они сами были болезнью для всего живого. Легион Нечистого воскресал и прорастал из отверженных и сломленных. Нечистый, имя которого было Лука, становился Богом на этих свалках, в этих сколоченных из мусора домах. Его имя произносилось шепотом, будущие черви сами ползли к своему спасителю, о котором говорили Сумраки, дарящие его силу и знание, поскольку он был единственным, кто действительно принес им избавление от страданий, от боли, холода, болезней, он объединил их некоей целью, которую они не могли еще знать, но точно чувствовали ее существование.
Десятки страшного вида бомжей, долго стояли на кучах мусора неподвижно, вглядываясь в приезжающие мусоровозы, в топчущие и ровняющие мусор бульдозера, под дождем и солнцем, днем и ночью и каждую ночь их становилось больше. Демоны открывали глаза.
***
Утро следующего дня Трофим вышел из своей квартиры в глубокой задумчивости. Вчерашний разговор с Владимиром заставил его задуматься о возможном месте положении Луки Псараса с учетом всех биологических и известных психологических особенностей существа. Раздумья над этим не давали ему покоя до середины ночи, только после разговора с женой, которая устроилась в незнакомом ей городе, он смог отвлечься от мыслей, успокоиться и уснуть. Очевидно, что времени было не много, вариантов было всего несколько. Либо Псарас погиб и именно этим объясняется отсутствие инфицированных в Москве, либо он собирает, множит и копит силы, но для этого ему нужно место, где достаточно много носителей той самой энергии, которую так легко отбирают у живых существ мутировавшие клетки носителя. Облеты близлежащих зеленых насаждений, постоянное прочесывание и наблюдение за рекой не выказывали подозрительных явлений. Черных пятен не было, рыба не всплывала кверху брюхом, вода не меняла цвет. Химические и бактериологические анализы на разных отметках по течению реки не показывали отличия от привычного фона загрязнения. Подозрительные притоны, подворотни, куда полиция старалась не заходить, потому что местные обитатели наркоманы и бомжи не были нужны никому, даже бесплатной рабочей силой в тюрьму, просматривались по нескольку раз на день специальными сотрудниками. Ничего не было видно. Лука, это страшный ходячий, по сути мертвец, который давно должен был бы умереть еще в подземельях Зоны, который организовал беспрецедентное побоище, объединившее силы всех сталкеров Зоны, возможно сгинул здесь в Москве… Трофим грустно хмыкнул. Было бы хорошо если вдруг так оно и произошло, но пока не доказано обратное, нужно считать его живым.