Сторонний взгляд
Шрифт:
Алексиос бросает ведро из рук, откидывает голову назад с нарочитым смехом, сквозь который так и сочится сарказм.
— О, Генри, твой брат говорил мне, что ты забавный.
Он кивает подбородком кому-то позади меня, и в поле моего зрения появляется другой мужчина из задней части комнаты.
«Джеймс– ублюдок– Реншоу».
— Я знал, что не могу доверять тебе, брат, с этим твоим Эдиповым комплексом (прим. понятие, введённое в психоанализ Зигмундом Фрейдом, обозначающее бессознательное или сознательное
Джеймс останавливается и встаёт рядом с Алексиосом, широкая улыбка растягивает его лицо.
— Ох… Генри. Ты думаешь, что мне не насрать на эту старую каргу? То, что ты убил её, стало благословением и отметило галочкой ещё один пункт в моём списке дел.
Он мрачно хихикает, перед тем как делает драматического жест — вытаскивает из внутреннего кармана своего пиджака прикреплённый наушник.
— Петушок у меня, жду Вашего прибытия, — объявляет он в микрофон, его лицо белое, когда он поворачивается ко мне и подмигивает, слушая ответ Коула.
Удовлетворенный тем, что его план завершен, он вытаскивает наушник и бросает на пол, измельчая устройство в пыль каблуком ботинка.
— Они уже в пути, — улыбается он Алексиосу, прежде чем у него изменяется выражение лица, и он добавляет, — Кириллос всё-таки был захвачен.
Алексиос мгновение глазеет на него, а затем выбрасывает свой кулак и вмазывает по сладкой челюсти Джеймса. Голова Джеймса опрокидывается назад от удара, и он немного оступается. Затем Алексиос ревёт как маньяк, прежде чем его голова поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я вижу в его глазах жажду устроить резню.
«Никогда не отступающий перед вызовом», — я растягиваю на своём лице широкую улыбку и напоминаю о ране Джеймса, только что полученной из-за его признания, что Кириллос погиб.
— Ой, ты потерял своего ё*аного приятеля? Нам придётся смотреть, как ты будешь рыдать словно сука из-за того, что внутренности твоего возлюбленного висят на воротах твоего Королевства?
Алексиос делает взвешенный шаг вперёд и скользит рукой под пиджак, чтобы вытащить кое-что, что ему не принадлежит. «Мисси» сладко покоиться в её ножнах, когда его пальцы оборачиваются вокруг её рукоятки.
Я собираюсь отрезать его яйца и повесить их рядом с ухом матери на шее. Ворующая сучка-у*бок.
— Тебе не нравиться, когда трогают твою собственность, да Генри? — глумится он, когда делает ещё один шаг ко мне, при этом медленно вытаскивает «Мисси» из ножен. — Я думаю, это касается нас двоих, поскольку, когда Джеймс рассказал мне всё о той шлюхе, что ты украл у нас, я велел ему сделать всё возможное, чтобы вернуть её назад.
Мои кулаки сжимаются, пока я сражаюсь с удерживающими меня верёвками, стул раскачивается на ножках из-за моих движений.
— И я подумал, что тебе следует знать, — продолжает насмехаться он, в то время как делает ещё один шаг вперед. — То, что кое-кто заберёт её, — он бросает взгляд на дорогие часы на своём запястье, поджимает губы, демонстрируя, что он обдумывает, — в любое время, например, прямо сейчас.
Натянутые верёвки врезаются в мои запястья, перерезая кожу, пока я кручу и дергаю, пытаясь вырываться
— Действительно жаль, — размышляет он, поднося к кончику «Мисси» свой указательный палец и слегка укалывает его, — что её не будет здесь, чтобы увидеть шоу. Я уверен, что она бы оценила работу, которую я собираюсь проделать с твоим лицом. Для неё, должно быть, было ужасающим лицезреть это неравномерное уродство, каждый раз, когда ты трахал её. Или же она просила тебя брать её сзади, так чтобы ей не нужно было пытаться кончить, видя твоё уродливую искажённую рожу над ней?
«Я вырву его гребаную глотку».
— Бедняжка, — продолжает он. — Я удостоверюсь, что она узнает, каково это — быть оттраханной настоящим мужчиной, когда она прибудет сюда. Я использую ее так долго и жёстко, что две её дырки превратятся в одну.
Бах.
Дверь срывается с петель, пролетая полкомнаты и напрочь сбивая Джеймса с ног.
Бах.
Первая пуля поражает Алексиоса в плечо, непосредственно перед тем, как он бросается на пол и откатывается, пока не оказывается позади меня.
Бах.
Вторая пуля мажет мимо его отступающего тела и попадает в бетон у моих ног.
Люк заходит в комнату, сопровождаемый Коулом, и у обоих поднято оружие, их взгляды устремляются к Джеймсу, бездыханно лежащему на спине с дверью, наполовину прикрывающей его тело, а Алексиос приседает позади меня, приставляя «Мисси» к моему горлу.
— Территория комплекса под нашим контролем, — прохладно изрекает Коул, его взгляд схлестнулся с взглядом Алексиоса. — Всё кончено, сдавайся сейчас, и я покончу с тобой быстро. Будешь играть со мной в игры, и я передам тебя одному из моих братьев, и я ручаюсь, если они получают тебя в свои руки — не будет никакой речи о быстрой смерти.
Алексиос вжимает кончик «Мисси» в мягкую кожу моего горла, и струйка крови начинает бежать из небольшого пореза.
Джеймс стонет с другой стороны комнаты, но ни один Хантер не уделяет ему никакого внимания.
— Прикончи их обоих, сейчас же, — рычу я через сжатые зубы, вынуждая зазубренный край «Мисси» ещё сильнее прижаться к моему уязвимому месту.
— О, Генри, — отчитывает меня Алексиос, тщательно держа свою голову точно позади моей. — Если они прикончат меня, кто спасёт собственность, что ты украл у меня?
— Убей их обоих, сними и меня, если придётся, только сделай этот ё*аный выстрел, — убеждаю я, мои глаза сначала впиваются в Коула, а затем в Люка, умоляя их закончить это, даже если им придётся стрелять через меня, чтобы сделать это.
— Ты благороден, Генри, — насмехается Алексиос. Глупый ублюдок всё ещё думает, что контролирует эту ситуацию, когда теперь он никогда не покинет эту комнату живым.
— Как жаль, что твой брат Джеймс не обладает твоей моралью, — злорадствует он, продолжая делиться с нами подробным описанием деталей моего захвата. — Он был тем, кто вытащил тебя из бараков, ты знал об этом, Генри? Он обрезал твою связь с Хантерами, убил твоих люди, вырубил тебя и принёс ко мне. Он также рассказал мне всё о ваших планах. Кажется, будто бы Джеймс пытался играть с нами обоими в одно и то же время, но очень скоро освободился от своей преданности.