Сторожи Москвы
Шрифт:
Судьба музея в доме Романовых имела продолжение и в советские годы, когда музей перешел в ведение Оружейной палаты. С 1952 года он превратился в филиал Государственного исторического музея, где наряду с экспозицией боярского быта в верхнем этаже устраивались также связанные с бытом, сменяющие одна другую выставки вроде «Русская вышивка» или «Русский самовар».
Колокольня.
Что же касается строительства в продолжавшем существовать вплоть до Октября монастыре, то последним стало появление в середине XVIII века одноэтажного служебного корпуса вдоль восточной границы монастырской территории, точнее, его капитальной реконструкции в 1858–1859
Последними перед Октябрем «властьми» Знаменского монастыря состояли член Духовной консистории архимандрит Аристарх – настоятель, казначей – иеромонах Иннокентий, ризничий – иеромонах Евстратий, духовник – иеромонах Досифей, благочинный – иеромонах Феропонт, а также жили в нем два иеромонаха и четыре иеродьякона.
Заиконоспасский монастырь
ПРИВЕТСТВО БЛАГОЧЕСТИВЕЙШЕМУ, ТИШАЙШЕМУ САМОДЕРЖАВНЕЙШЕМУ ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРЮ ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ АЛЕКСЕЮ МИХАЙЛОВИЧУ, ВСЕЯ ВЕЛИКИЯ И МАЛЫЯ И БЕЛЫЯ РОССИИ САМОДЕРЖЦУ, О ВСЕЛЕНИИ ЕГО БЛАГОПОЛУЧНОМ В ДОМ, ВЕЛИИМ ИЖДИВЕНИЕМ, ПРЕДИВНОЮ ХИТРОСТИЮ, ПРЕЧУДНОЮ КРАСОТОЮ В СЕЛЕ КОЛОМЕНСКОМ НОВОСОЗДАННЫЙ.
Добрый обычай в мире содержится:
В дом новозданный аще кто вселится,
Все друзи его ему приветствуют,
Благополучно жити усердствуют,
И дары носят от серебра и злата
И хлеб, да будет богата полата.
Нищ ли кто в злато, руце (руки) воздевает
К Богу и молбы теплы возсылает,
Да подаст здраво и счастливо жити,
Им же даде в дом новый ся вселити.
Аз сей обычай честный похваляю,
И сам усердно ему подражаю,
Видя в дом новый ваше вселение,
В дом, иже миру есть удивление,
В дом, зело красный, прехитро созданный,
Чесности царей лепо сготованный,
Красоту его мощно есть равняти
Соломоновой прекрасной полате...
Единем словом, дом есть совершенный;
Царю великому достойне строенный;
По царской чести и дом зело честный,
Несть лучше его, разве дом небесный.
Седмь древн дивных вещей древний мир читаше:
Осмый див сей дом время имать в наше.
Когда-то это место на нынешней Никольской улице занимал один из древнейших в городе монастырей – Никола Старый, существовавший еще в XIV столетии. Но сведений о нем сохранилось слишком мало, чтобы проследить его историю. По какой-то причине в конце ХVI века западный участок монастырской земли отделился вместе со стоявшей на нем церковью, как можно предполагать, Спасской. Достаточно оснований имеет и другое предположение – что здесь возник монастырь, который в первой московской переписи 1620 года упоминается как «Спас на Старом», или «Спас Старый».
У нового монастыря было особенное расположение, изменившее его первоначальное название, – за тянувшимся вдоль Никольской улицы Иконным торговым рядом. Отсюда появилось московское определение – Заиконоспасский. К 1626 году на очень тесном монастырском участке числилась главная – каменная церковь, еще одна – деревянная, а вдоль границы с Никольским монастырем тянулись простые деревянные кельи. И уже в 1630-х годах появляются упоминания о существовании в монастыре «общенародной школы». Потребность в грамотности возрастала, а подручные учителя из числа низших церковников знаниями не отличались.
Начинание оказалось настолько популярным, что уже к середине XVII века здесь строится особое здание «школы для грамматического учения», а к названию монастыря добавляется новый эпитет – «учительный». Уважением у москвичей он пользовался совершенно исключительным. Появляется расхожее понятие Заиконоспасской академии, хотя настоящее название сложившегося образовательного учебного заведения было иным. Расцвет «академии» начинается с Симеона Полоцкого, который открывает здесь в 1660-х годах свою школу.
Мирское имя монаха так и остается загадкой. По отчеству он был Емельянович, по фамилии Ситнианович-Петровский. Полоцким его стали называть в Москве по месту его первоначальной службы.
Собственно
Заиконоспасский монастырь. Славяно-греко-латинская академия. Собор.
Вслед за ними начинают прибывать другие питомцы той же Киево-Могилянской академии.
Сегодня широкий читатель знает о Симеоне Полоцком очень мало, чаще всего – вообще ничего. Между тем вряд ли можно пренебречь знаменательными словами Михаила Ломоносова, что одна лишь «Рифмотворческая Псалтирь» стала для великого ученого и поэта «вратами учености». Ведь это именно Симеон Полоцкий внес в практику русского стихосложения второй половины XVII века правильно организованное стихотворство силлабическое. Чтобы было понятно, он устанавливает необходимость соблюдения равносложности строк – обычно по 12–13 слогов в каждой строке, цезуру в середине стиха и парную, так называемую женскую рифму.
Подобные правила выработались на польской почве и были подсказаны характером польского ударения, постоянно приходящегося на предпоследний слог. Их усвоила сначала украинская стихотворная литература, через которую они на первых порах привились и в русском стихотворстве. В Киево-Могилянской академии, которую окончил Полоцкий, практической и теоретической работе над стихом уделялось особое внимание. Сначала Полоцкий писал стихи на белорусском, польском и латинском языках, а после переезда в Москву на тогдашнем русском литературном. В Заиконоспасской школе в качестве проповедника и автора полемических сочинений, направленных против раскола, он усиленно занимался стихотворчеством, к чему его одинаково обязывало положение и наставника царских детей, и придворного поэта. Это жанр хвалебных, панегирических стихотворений, которые непосредственно предшествовали торжественным классическим одам XVIII столетия. Все они связаны с теми или иными событиями придворной и государственной жизни.
Незадолго до своей кончины Полоцкий объединил все свои сочинения подобного рода в сборник, получивший название «Рифмологиона». Кроме того, он издает и другой аналогичный сборник – «Вертоград Многоцветный» на 30 000 строк, включающий 1246 стихотворений на самые разнообразные темы. Здесь и многочисленные обработки преимущественно из средневековых исторических сборников, например Винцента из Бове, псевдоисторических сюжетов вроде рассказов об убийстве лангобардского короля Альбоина его женой Розамундой или о смерти епископа Гаттона, съеденного мышами, церковно-назидательные повести, восходящие к Патерикам, прологу к «Великому Зерцалу», «Золотой легенде» Якова из Ворагина, «Римским деяниям». Полоцкий одинаково использует нравоучительные анекдоты, смехотворные рассказы типа «Фацеций», просто шутки и сатиры на эпизоды из окружавшей его современной русской жизни. Полоцкому далеко до обличительства. Ему он предпочитает веселую незлобивую шутку, снисходительность к человеческим странностям и даже порокам.
Напечатанная в 1680 году «Рифмотворная Псалтирь» Полоцкого имела огромный успех. Перевести текст Псалтыри в стихи Симеона побудила практика Белоруссии и Украины, где, как, впрочем, и в Москве, многие полюбили «сладкое и согласное пение польския Псалтири, любовно преложенныя». Находились и такие, которые пели польские канты «мало или ничтоже знающе и точию от сладости пения увеселящего духовне». Руководствуясь церковнославянским подлинником, Симеон по существу подражал популярной стихотворной Псалтыри известного польского писателя ХVI века Яна Кохановского. Его издание оказалось такой же важной для народа книгой, как «Арифметика» Леонтия Магницкого и «Грамматика» Мелетия Смотрицкого. Ими закладывалось основание школьной учености.