Стоя в тени
Шрифт:
В подтверждение своей угрозы милая старушка выразительно взмахнула в воздухе клюкой.
— Спасибо за трогательную заботу обо мне, миссис Хатауэй, но у меня все в порядке, — ответила Эрин.
Обескураженная ее отказом, соседка принялась изливать Желчь на Коннора.
— Терпеть не могу таких мужланов, как вы! — тыча в него тростью, закудахтала она. — С такими же длинными сальными волосами, кривой ухмылочкой и колючими глазами!
И как только у вас язык повернулся сквернословить в присутствии леди! От подобных хамов нам, бедным женщинам, одни неприятности.
— Вы совершенно
— Он еще умничает! — возмутилась старушка. — Советую вам, юная леди, впредь быть с ним построже! — обратилась она к Эрин. — Если только он осмелится еще раз произнести бранное слово, немедленно дайте мне знать. Уж поверьте моему опыту, хулигану нельзя давать спуску, иначе он вконец обнаглеет.
— Спасибо за добрый совет, — сказала Эрин. — Всего вам хорошего.
Миссис Хатауэй отпрянула от проема и захлопнула дверь. Эрин протянула Коннору телефон.
— Оставь его себе, — сказал он. — Все равно мне сейчас не хочется ни с кем разговаривать.
Эрин убрала мобильник в сумочку, и они молча уставились друг на друга, затаив дыхание.
— Хочешь продолжить этот разговор в своей квартире? — спросил Коннор, успокоившись.
Она кивнула и, наклонившись, стала подбирать с пола вещи. Но онемевшие пальцы ее не слушались, а взгляд Коннора жег ей спину. Что еще он может выкинуть, пока они будут подниматься пешком на шестой этаж? А вдруг он взбеленится, как бык при виде красного платка, и сорвет с нее платье? К ее огромному облегчению, восхождение по лестнице обошлось без особых происшествий. Возле ее двери Коннор отобрал у нее ключи и достал пистолет. Она терпеливо перенесла весь его обычный ритуал, вошла в прихожую, заперла дверь изнутри на замок и щеколду, затем направилась в жилую комнату и включила торшер. Коннор снял куртку, швырнул ее на стул, расставил ноги и произнес, сложив руки на груди:
— Итак, я готов тебя выслушать.
Она выронила свои вещи на пол, прикрыла бюст ладонями и, запинаясь, пролепетала:
— В доме Мюллера меня встретила Тамара. Она показала мне золотое кельтское ожерелье с узором в виде двух драконов с переплетенными хвостами. Очаровательная вещица!
— Понятно, — сказал Коннор. — Продолжай!
— Мюллер попросил меня надеть на встречу с ним вот это платье — Я попыталась было отказаться, но Тамаpa сказала, что специально для меня заказано пять пар обуви и полдюжины платьев. И я уступила…
— Иными словами, ты согласилась надеть наряд, купленный мужчиной, у которого ты была в гостях. Забавно! — Голос Коннора дрожал от праведного гнева. — Что на тебя нашло, Эрин? Умопомрачение?
Она зажмурилась, не вынеся его укоризненного взгляда, и вскричала:
— Да, черт бы тебя побрал! У меня произошло короткое замыкание в мозгах. Теперь я сожалею об этом. Все это было настолько отвратительно, что я готова была провалиться сквозь землю. Обещаю, что впредь я никогда не позволю себе такого сумасбродства. Пожалуйста, Коннор, не мучай меня, это всего лишь платье…
Он порывисто схватил ее за руку так, что она охнула от испуга, и подвел ее к напольному зеркалу — единственной антикварной вещи, которую она смогла приобрести для своего скромного жилища. Розовый свет торшера с абажуром из плетеной корзины раскрасил ее фигуру в рубиновые и темные тона. Коннор оттянул край декольте, и соски грудей бесстыдно выскочили из лифа. Полные губы, намазанные алой помадой, производили отталкивающее впечатление. Большие пустые глаза просто пугали.
— Полюбуйся этим чучелом! — язвительно сказал Коннор. — На кого ты похожа в этом платье? На блудницу с обложки порнографического журнала! Как же после этого я могу поверить, что ты принадлежишь одному лишь мне?
— Я тебя не обманывала, Коннор! Клянусь! — прошептала Эрин.
Он обнял ее за талию и сказал:
— Тогда все существенно упрощается. Предлагаю забыть о неприятных мелочах и сосредоточиться на ключевых моментах наших отношений.
— Прошу тебя, Коннор, не будь занудой! Мои нервы уже на пределе!
Тебе придется меня выслушать, Эрин! Я не в восторге от того, что моя возлюбленная посещает без меня незнакомого холостого мужчину. Мне совершенно не нравится, что она надевает для него старинные драгоценности и роскошные наряды. Но больше всего меня бесит то, что она раздевается догола, чтобы надеть эротичное нижнее белье, купленное хозяином дома, и позволяет его служанке размалевывать ей лицо. Обычно мужчина просит женщину о таком одолжении, когда собирается хорошенько ее оттрахать. А женщина соглашается на это безобразие только в том случае, если ей тоже этого хочется.
— Все было совсем не так! — воскликнула Эрин. — Ведь раньше мы даже не были знакомы!
— Чушь! Ты хочешь убедить меня, что у него не возникло никаких грязных мыслишек, когда он увидел тебя в сексуальном наряде, разрисованную, словно дешевая шлюха? Никогда в это не поверю!
— Он даже не пытался принудить меня к сексу, — облизнув губы, сказала Эрин.
В его глазах снова появился опасный блеск. Он сжал пальцами ее талию и хрипло спросил:
— Что же тогда он сулил тебе за твои услуги? Жемчужные ожерелья? Или романтическое путешествие в Париж?
Эрин вздрогнула, напуганная такой проницательностью. Коннор почувствовал это и, прижав ее тугие ягодицы к своему мужскому достоинству, прошипел:
— Я так и знал! Вот негодяй!
— Прекрати, Коннор! — взмолилась Эрин. — Какое это имеет значение, если я все равно ему отказала?
— Ах вот оно как! Это меня успокаивает. Представляю, как этот бедняга расстроился. Кому ты пытаешься заморочить голову? Довольно юлить, Эрин! Я хочу услышать правду!
— Опомнись, Коннор! — вскричала Эрин, пытаясь освободиться. — Хватит! Тебе еще не надоело строить из себя разгневанного мачо?
— О, ты еще не видела меня в гневе! — прорычал Коннор и сжал руками ее груди. Эрин застонала.
Его ловкие пальцы принялись ласкать ее роскошный бюст. Не ожидавшая резкой перемены его настроения, Эрин завиляла бедрами и томно задышала, запрокинув голову. Разорвав на ней платье одним рывком от декольте до подола, он стал покрывать поцелуями ее дрожащее от вожделения тело.
Эрин вскричала:
— Черт бы тебя побрал, Коннор! Что ты себе позволяешь!
Он сорвал с нее лоскуты платья и с угрозой воскликнул: