Стоячие камни, кн. 1: Квиттинская ведьма

Дворецкая Елизавета Алексеевна

На несколько мгновений повисла тишина: ни Фрейвид, ни Хёрдис не расположены были просить друг друга.

– Верни стадо в усадьбу – и тебе найдется место тоже, – наконец закончил Фрейвид. – А иначе нам не нужна ведьма, которая приносит одни несчастья.

– Но тогда я оставлю себе огниво, – быстро сказала Хёрдис.

Фрейвид помолчал. Лицо его оставалось непроницаемым, но в душе происходила борьба. Ему не хотелось оставлять огниво в руках Хёрдис, но он чувствовал, что большая часть ее рассказа – правда, в том числе и о Большом Тюлене, которого она сумела вызвать. Он сам владел огнивом двадцать лет и не добился от него и десятой доли тех чудес, которых ведьма добилась за месяц. А

ведь она, голову можно закладывать, и половины не рассказала!

И внезапно Фрейвид остро пожалел, что Хёрдис не родилась мальчиком. Конечно, он намучился бы с таким сыном, вечным соперником и порой врагом в собственном доме, но умер бы спокойным за судьбу рода. Такой наследник не опозорил бы его! Но увы – боги дали ему дочь, беспутную, упрямую, дерзкую. И – колдунью.

– Сначала я хочу увидеть стадо снова в хлевах, – сказал Фрейвид. – А иначе нам не нужно ни огнива, ни тебя самой.

Хёрдис усмехнулась и ничего не ответила. Фрейвид взял Ингвильду за плечо и повел прочь, вверх по склону пригорка. Хёрдис провожала их глазами, сидя меж валунов, как настоящий горный тролль – маленький, голодный, одинокий и упрямый.

– Только пусть никто не путается у меня под ногами! – крикнула она вслед уходящим родичам. – Это дурачье все следы затопчет.

Фрейвид обернулся на ходу и кивнул. Ингвильда тоже быстро обернулась, но Фрейвид потянул ее за руку, и она послушно пошла за ним. Ей все хотелось спросить: ведь Хродмар тоже выплыл?

Хёрдис понятия не имела, как и где искать пропавшее стадо. Но, шагая к пастбищам, она не слишком беспокоилась: чудесное огниво было при ней, сила его вблизи святилища Стоячие Камни возросла, а найти каких-то три десятка коров гораздо проще, чем вызвать Тюленя или даже поджечь дом. Не улетели же они в самом деле!

На пастбище было пусто, но прибитая трава и пышные навозные лепешки, покрытые темной подсохшей коркой, говорили о том, что еще ночью стадо было здесь. Перед тем как идти дальше, Хёрдис обшарила все три полуземлянки пастухов, оставшиеся пустыми. Конечно, здесь она искала не коров, а что-нибудь съедобное. Торопясь утром в усадьбу, рабы оставили хлебную горбушку, и дальше Хёрдис отправилась в отличном настроении, жадно отрывая зубами большие жесткие куски. За время своей победоносной войны с фьяллями и восьмидневного путешествия от берега к Кремнистому Склону она соскучилась по хлебу. «Хёвдинг сильно разбаловал своих дурней, – с завистью к чужой сытой жизни думала Хёрдис по дороге, – раз они бросают такую прорву еды! У других хозяев рабы подбирают все до крошки! Нет, жить у первого богача Медного Леса не так уж и плохо».

Искать следовало в горах: ведь если бы стадо направилось в другую сторону, то пришло бы к усадьбе. На краю пастбища Хёрдис остановилась, подумала, потом зажала хлеб в зубах и сняла с цепочки огниво. Подобрав первый валявшийся под ногами кремень – к счастью, в Медном Лесу их не приходится долго искать, – она ударила им по огниву.

– Ищи моих коров! – уверенно приказала она, не утруждаясь сочинением заклинания.

Какая-то сила из ее души отдавала приказ силе огнива, Хёрдис хорошо чувствовала их глубинную связь, не нуждавшуюся в словах. Огниво выпило из нее столько сил, что теперь не будет привередничать. Теперь оно – часть ее самой.

Сноп искр осыпал ее руки и подол, упал на каменистую тропу, но не погас, а побежал вперед, перескакивая от кремневых выходов к островкам темно-зеленого горного мха. Искры, как стайка крошечных мотыльков, перепархивали с места на место, и Хёрдис шагала следом и забавлялась, наблюдая за их игрой. Она уже ничему не удивлялась.

Но вот хлеб кончился, пастбища тоже кончились, и теперь Хёрдис шагала по первому отрогу Рыжей

горы. И чем ближе она подходила, тем огромнее, величественнее, загадочнее казалась гора великаньего святилища. Уже была отчетливо видна ровная площадка на вершине, окруженная продолговатыми, вытянутыми вверх серо-черными валунами. Хёрдис остро чувствовала волшебную силу этого места; казалось, сам воздух вокруг нее сгущался. Обычный человек начинал испытывать нечто подобное только на самой вершине Раудберги, но Хёрдис уже сейчас ощущала подавленность, как перед лицом силы, неизмеримо превосходящей ее собственную.

Ей давно надоела пляска красных огоньков на зеленом мху, ноги гудели, живот настойчиво твердил, что рабский кусок хлеба явно маловат для могучей великанши. А искры все бежали и бежали вперед. Хёрдис уже начала на них сердиться. Утешало ее только то, что на пути стали попадаться лепешки навоза, подсохшие, но посвежее тех, что на пастбище.

– А ведь потом еще тащиться в такую даль со стадом! – ворчала Хёрдис себе под нос. – Проклятые коровы. И куда…

И замолчала, не договорив. Впереди показалась пещера.

Солнце садилось, прячась в серых облаках и окрашивая небо в тревожный багровый свет. Отроги Раудберги, покрытые густыми ельниками, уже казались черными и напоминали шерстистые спины дремлющих чудовищ. Ветер шевелил макушки елей, и издалека казалось, что чудовища двигаются, просыпаясь, чтобы выползти на ночную охоту. Медный Лес жил своей обычной жизнью, не замечая ее, и Хёрдис вдруг стало очень неуютно. Всю жизнь она проводила в одиноких прогулках, в том числе и в долинах Медного Леса, но сейчас вдруг с особенной остротой ощутила свое одиночество. Она, крошечная искорка горячего человеческого духа, была затеряна в неоглядных просторах, где скалы и валуны, ели и кусты можжевельника, вереск и мох были в родстве между собой, но страшно чужды ей. Черный зев пещеры в рыжем теле отрога, на который она поднималась, показался Хёрдис открытой пастью горы. Только войди – и пасть захлопнется, разжует каменными зубами…

Повеяло теплым коровьим духом. Искры метнулись к пещере и тут же отлетели назад, как хлопья снега в метель. Упав на кремневую гальку, они стали медленно гаснуть. Путь был окончен.

Запах коров – свидетельство близости цели – подбодрил Хёрдис и отогнал страх. До черного зева оставалось не больше пяти шагов, как вдруг в глубине сумеречного провала возникло движение.

Словно от сильного толчка, Хёрдис вздрогнула всем телом и застыла на месте. Острый ужас пронзил ее с головы до ног – чем-то диким, древним, как сами горы, темным и холодным, как подземелья Нифльхейма, повеяло на нее из глубины пещеры. Показалось, что горный тролль, родич холодных бурых валунов, сейчас высунет свою уродливую голову из-за каменистых уступов и глянет на нее круглыми желтыми глазами. Или дракон, шурша жесткой чешуей, поползет ей навстречу… А какой из нее Сигурд? Вопреки всем своим успехам, Хёрдис ощутила себя маленькой, слабой, жалкой перед той темной силой, которая крылась там, в теле горы. Человек, даже искусный колдун, всего лишь букашка рядом с древней силой Медного Леса, земли великанов, которая была до человека и будет после него…

Наваждение продолжалось какой-то краткий миг и тут же прошло, словно холодная волна накатилась, накрыла с головой и схлынула, снова пустив к испуганному телу свет, тепло и воздух. Хёрдис перевела дух и ощутила боль в ладони – она с такой силой сжала в руке огниво, что края впились в кожу.

И тут же она рассердилась на то неизвестное, что пряталось в глубине пещеры. Захотелось поднять первый попавшийся камень и бросить туда – пусть знает!

– Эй! – резко и требовательно крикнула Хёрдис. – Кто там прячется? А ну, выходи!