Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы
Шрифт:
– Пламя Льда? Зачем?
– Если уж ты осталась здесь единственным воином и некому за тебя постоять, ты должна сделать это сама.
– Но Пламя Льда убивает только великанов!
– Он может больше, чем думает человек, – впрочем, как и сам человек. Попробуй. В нем сила твоего рода, он поможет тебе.
Альвин не стала больше спорить. С тех пор как Тора вообще научилась говорить, она говорила сплошь очень дельные вещи. А сейчас на Альвин смотрела уже не молодая девушка, свадьбу которой они справляли всего лишь три месяца назад, а понимающая жизнь женщина лет сорока. Только сейчас, при резком свете факела, Альвин заметила у Торы морщины на переносице, вокруг рта и в уголках глаз, заметила умудренный взгляд, которого не бывает у молодых. Ее стоило послушать, тем более что другого выхода Альвин не видела.
– Эй, Ингвард! – позвала Альвин. – Я не могу ехать к королю, который хочет взять меня в жены, без своего приданого. Это уронит мою честь!
– О, только не надо мне рассказывать, что твое приданое спрятано в пещере на третьем острове на запад от месяца и его охраняют ледовые медведи! – Ингвард поднял ладони. – Мне некогда возиться, ваш Эрлинг ярл так сильно бьется головой о дверь, что того гляди высадит.
– Тебе нужно только вернуться в гридницу и снять меч, который там висит на столбе возле трона. Ты же видел его вечером?
– Это твое приданое? Не может быть. Кстати, а почему ярл не взял свой меч в поход? Я его осмотрел, он не хуже других, правда, туповат.
– Потому что его наследует тот, кто продолжит род, то есть я. Он мой, где бы я ни находилась, и я намерена взять его с собой. Иди и принеси его.
Альвин привыкла приказывать, а Ингвард привык выполнять королевские приказы. Поэтому он сделал знак одному из своих людей, и тот, перепрыгнув на берег – сходни уже убрали, – бегом бросился в замок. Вскоре он вернулся, неся с собой Пламя Льда в ножнах.
– Дай! – Альвин протянула руки, и Ингвард передал ей меч. Он не боялся дать ей оружие: что могла сделать девушка, пусть и с мечом, против целой дружины?
Альвин с трепетом взялась за рукоять и потянула клинок из ножен. Ее, как женщину, никогда не учили обращаться с оружием, но Пламя Льда внушал ей больше почтения, чем какой-нибудь другой меч. Он был очень тяжел для ее рук, но в этой тяжести металла, в его стремительной форме, в шероховатой рукояти, обложенной моржовой костью с вырезанными рунами, таилась такая огромная сила, что часть ее вливалась в жилы от одного прикосновения.
Показавшись из ножен, меч охотно вспыхнул, словно приветствуя людей, своих соратников в битвах. Вокруг раздались изумленные крики. С трудом удерживая меч и стараясь, чтобы рука не дрожала, Альвин позвала:
– Тор, Гроза Великанов! Дай мне силу небесного огня, что течет в твоих жилах! Дай мне сил, чтобы Северный замок не остался без защиты!
С острия клинка протянулся длинный огненный луч и упал на штевень корабля. Штевень вспыхнул и мгновенно загорелся, предрассветный ветер раздувал огонь, и пламенные языки бились вокруг змеиной головы, как грива.
Альвин повела мечом, и мужчины отпрыгнули в стороны. Один из них вдруг бросился на нее с секирой, надеясь быстро выбить оружие из слабой женской руки, но Пламя Льда сам знал, что ему делать: конец длинного огненного луча только задел нападавшего, и тот разом вспыхнул весь, как просмоленный факел. С диким воплем он перевалился через ближний борт и с плеском упал в воду.
– Опустите сходни, – приказала Альвин, найдя взглядом Ингварда. Он тоже по привычке выхватил меч при виде опасности, но стоял у борта, не приближаясь к ней. Только лицо у него стало очень сосредоточенное. – Иначе я сожгу все ваши корабли.
Альвин повела концом луча, и тот, без труда достав до соседнего корабля, поджег на нем мачту.
– Со всеми вами, – добавила Альвин. – Поищи в другом месте себе добычи, Ингвард. Пламя Льда слушается только людей моего рода, но зато для нас он сотворит любые чудеса.
На ближайшем корабле люди с криками вытаскивали мачту из гнезда и пытались сбросить ее в воду, пока она не подожгла весь корабль. Ингвард свободной рукой сделал знак, и его люди, косясь на Альвин, снова перебросили сходни. Пропустив вперед Унн и Тору, она сошла, пятясь и не спуская глаз с Ингварда и его спутников. Ей было тяжело держать меч, но сам он вливал в ее руку силу и уверенность.
– Теперь пусть ваши люди все до одного поднимутся на корабли, – велела Альвин, оказавшись на причале. – Я отпускаю вас. Но теперь тебе, Ингвард, придется поискать другой путь к западным землям. Через Северный остров вам больше не ходить.
Пламя Льда в ее руке, как дерево небесного огня, освещал темный причал, пока люди Ингварда торопливо уводили корабль. Альвин подмывало все же направить пламенеющий луч хотя бы на один из кораблей, чтобы вандры навсегда запомнили, как кончаются попытки причинить вред Северным ярлам. Но она пообещала отпустить их, а свое слово надо держать.
Когда корабли отошли достаточно далеко, она послала женщин отпереть двери и выпустить мужчин. Одним из первых вылетел Бьёрн и бросился обнимать свою обожаемую Тору, которую увели разбойники и с которой он уже не надеялся увидеться. А Альвин, посмотрев на них, подумала: пожалуй, люди Ингварда и не догадались, что эта женщина – его жена. Теперь Тора выглядела почти вдвое старше Бьёрна и была скорее похожа на его мать.
Близилась осень, трава пожухла, море стало свинцово-серым, иногда в воздухе кружились мелкие снежинки. С севера наползали первые льдины, напоминая о том близком времени, когда все море вокруг Северного замка станет сплошным ледяным полем. Ночами крупная медведица приходила на дальний высокий островок и смотрела оттуда на замок, любовалась огнями костров, зажженными на крепостной стене. О чем она думала – никто не смог бы угадать.
Потом потянулись на юг стаи диких гусей, и все мужчины вышли на охоту. Целыми днями женщины и дети щипали и потрошили птицу, коптили и солили мясо.
Тормунд ярл вернулся в конце октября, когда по старинной традиции забивали лишний скот, который нельзя будет прокормить зимой, заготавливали мясо и устраивали пиры. К тому времени Альвин и сама привыкла к мысли, что и Бергер ярл, и Ветровой мыс, и Хлаупский залив, и весь Квартинг ей приснились или вспомнились из сказки, которую она слушала в детстве. И когда корабли приблизились к причалу и на носу одного из них она увидела Бергера ярла, Альвин почувствовала себя той самой принцессой, что томилась на заколдованном острове, по самую шею в земле, и ждала королевского сына, который ее освободит. Она держалась с невозмутимым достоинством, когда шла по камням, когда подавала Бергеру кубок и говорила неизменные слова приветствия, но сердце ее смеялось и плакало, ей хотелось броситься ему на шею и просить забрать ее наконец с заколдованного острова. Ей хотелось новой жизни, совсем новой жизни в широком большом мире, потому что она сама стала другой и теперь ей тесно здесь, в краю скал, морских птиц и плавучих льдов.