Стоянка запрещена (сборник)
Шрифт:
Он не придал значения хитрому прищуру жены, который всегда появлялся на ее лице, когда она что-либо задумывала.
В выходной жена заявила, что по дороге на дачу им нужно заехать в одно место. Николай не стал уточнять, куда именно. «Одним местом», как правило, бывал садоводческий рынок, где жена покупала семена и рассаду цветов. Подобные рынки, разбросанные по
Они плутали по задворкам столицы, жена сверялась с картой, прокладывала маршрут, говорила, когда повернуть направо или налево. Пока не остановились у забора, на воротах которого висела линялая от дождей табличка: «Приют бездомных животных «Дружок».
– Ясно, – сказал Николай. – И к лучшему, долг платежом красен.
Приют представлял собой хибару в отдалении, к ней вела незаасфальтированная дорожка, по обеим сторонам которой находились вольеры – большие деревянные ящики с дверцами, затянутыми сеткой-рабицей. Пахло тут преотвратно: застарелой псиной и продуктами жизнедеятельности животных. Но ни супругу Николая, ни дочь, обычно морщивших носики при дурных запахах, сейчас вонь не смущала. Они шли по проходу, с интересом рассматривая собак, часть из которых безучастно лежала на полу, другие носились по вольеру, лаяли – ждали кормежку. Еду раздавала женщина в рабочем комбинезоне. Из ведра с каким-то варевом накладывала в собачьи миски.
Это была Сердоболица. Поздоровались, Николай представил жену и дочь, узнал, что Сердоболицу зовут Верой, сказал, что хотят сделать спонсорский взнос – три тысячи рублей.
– Пять тысяч, – поправила жена.
Расщедрилась, очевидно, потому, что женская тревога отступила: Вера-Сердоболица угрозы не представляла. Хотя Николай как раз отметил, что девушка симпатичнее, чем ему запомнилась. Тогда в потемках не разглядел: сначала за тетку принял, потом за одинокую средневозрастную женщину, навечно перепуганную мужчинами и пустынными улицами. Но сейчас никаких следов «одинокости» и в помине не было. Вера улыбалась открыто и свободно. В застиранном комбинезончике, с банданой поперек лба, с рассыпавшимися по плечам русыми волосами, Вера смотрелась довольно привлекательно. Николай скосил глаза на жену: спокойна и уверенна, опасности не чувствует. Женщины, что с них взять. Стреляют по воробьям, а настоящей дичи не замечают.
Вера сказала, что оформит взнос, как только закончит кормить животных, и предложила девочке помочь ей, на что та с радостью согласилась.
– Откуда адрес узнала? – спросил Николай жену.
– Игорь сказал.
– Темнила. За моей спиной конспирировала.
– Хотела тебе сюрприз сделать.
– Сюрприз удался. Слушай! Я ведь Игорю денег должен. Голова дырявая!
– Заметь, это ты сам сказал.
Легок на помине. От ворот шел Игорь, сгибался под тяжестью двух больших клетчатых сумок, с которыми шастают по рынкам мелкооптовые продавцы.
– Привет! – поздоровался он, не выказав никакого удивления.
– Что у тебя там? – опасливо спросил Николай, показав на сумки.
Почему-то ему представилось, что в баулах утрамбованы бездомные обессиленные животные.
– Мясные обрезки.
– Где ты их взял? – продолжил расспросы Николай.
– В магазинах договорился, все равно выкидывают.
– И часто за объедками ездишь?
– За обрезками, – поправил Игорь, оставив без ответа вопрос про «часто».
По взглядам, которыми обменялись Игорь и подошедшая Вера, стали ясны мотивы Игоря, превратившегося в друга животных.
Потом они пили чай в конторке, где было чистенько и бедненько. Выслушали несколько душещипательных историй про несчастных кошечек и собачек. Жена и дочь Николая настолько прониклись, что уезжали они из приюта, усыновив маленького щеночка.
– Это он сейчас хорошенький, маленький, – бурчал Николай. – А если вырастет из этого беспородного бастарда волкодав?
Жена ответила, что в следующий раз не надо Николаю останавливаться там, где стоянка запрещена, и давно пора бросить курить.
2010 г.