Стоять, бояться, раздеваться!
Шрифт:
«Джип забрала. Верну утром. Спасибо, что в прошлый раз сделал мне дубликат».
«Рус, я проспала. Пригоню машину в обед. Прости, любимый братик».
Это был словно какой-то адский бабский сговор. Краш-тест для его расшатанной нервной системы.
Ни матов, ни вопросов в голове не осталось. Снег падал за шиворот, холодил голую спину. А он не чувствовал. Второй раз за сутки стоял столбом посреди улицы и не знал, за что хвататься первым: за голову, за телефон или за сердце.
Только спустя какое-то бессчетное количество секунд получилось заглушить внутренний
Не глядя, по памяти набрал номер Пожарской. Терпеливо выждал пять долбаных гудков. И коротко командным тоном приказал:
– Никаких поездок! Сидишь дома, пока сам тебя не заберу. Даже носа на улицу не показывай! Все понятно?
На том конце телефонной связи послышалось какое-то шевеление, металлический лязг и хлопок, словно рукой по пластику.
– Для особо одаренных могу повторить, – прогремел в трубку Руслан. – Сидеть. Дома. Не. Высовываться. Услышала?
Последнее слово он прокричал так громко, что проходившая мимо старушка с собакой дернулась и поспешила ответить «да».
– Пожарская... Вероника, мать твою! Мне на каком языке повторить?
Он уже не злился. Это была какая-то новая стадия гнева. Что-то между бешенством и отчаянием. Уникальная эмоция, которую вызывала у него только одна женщина.
– Ты хоть живая там? – Не надеясь услышать ответ, он опустился на ближайшую лавочку. Прямо в снег. Ничего не ощущая.
С пару секунд в трубке стояла тишина. Потом кто-то откашлялся, всхлипнул. И знакомый женский голос стыдливо произнес:
– Я застряла. Свернула не туда. И машина почему-то заглохла, – она снова всхлипнула. – Тут поле, какая-то заброшенная стройка, а моя ласточка не едет. И холодно.
– Эвакуатор вызвала?
Несмотря на плохие новости, Руслан почувствовал, как с сердца свалился огромный камень.
– Нет. Интернета нет, – голос Вероники стал совсем тихим. – Местонахождение установить не могу. А карту дома оставила. Пытаюсь по памяти высчитать, где я.
Новый всхлип оказался громче прежних. Бадоев не видел свою собеседницу, но готов был биться об заклад, что она плачет. Слезами! Как человек! Как обычная женщина!
– По памяти? – закрыл на секунду глаза. Сглотнул. – Ты можешь. Да... Но давай хоть раз попробуем по-моему. Без лишних движений и звонков. По-до-жди. Надень на себя все, что есть. Чехлами укутайся. И сиди.
– А ты сможешь найти? – совсем как в их ночь, она сама незаметно перешла на «ты».
– Я все смогу. – От этой ее доверчивости он словно под дых получил. Так резко, что аж в ушах зазвенело. – Только ты хоть раз не мешай и слушайся. Просто доверься и жди.
Веронике хотелось разреветься. Позорно! До потекшей туши и опухшего носа.
Полночи она валялась в кровати без сна, прислушиваясь к шорохам на площадке и вспоминая несущийся в ее полосе темно-синий автомобиль. Проснулась до будильника. Бодрая. Взвинченная, словно никакой ночи и не было. И чтобы снова не встретиться с «соседом» на Фольксвагене, выехала пораньше, да еще другой дорогой.
Идея
Хоть памятник самой себе ставь «За решительность и отвагу». При жизни.
Но, стоило отъехать километров на пять от дома, начала происходить какая-то ерунда. В навигаторе вдруг включился режим Ивана Сусанина. Любимая Тойота, которую Вероника регулярно возила на техобслуживание, ни с того ни с сего принялась дергаться. А когда жилые кварталы сменились абсолютно незнакомым, пустынным пейзажем, машина вообще заглохла.
– Серьезно? – Пожарская вначале сама не поверила, что такое возможно.
Ударила по рулю. Выбралась на улицу. Обошла машину два раза по часовой стрелке. Один раз против часовой. И даже заглянула под капот.
Несмотря на все старания, просветление не снизошло. Двигатель не завелся. А вот в открытом салоне за время ее прогулки стало холодно. Дико холодно!
– Нет. Нет. Нет! Я не могу так просто здесь замерзнуть. У меня работа, Ленка и вообще вся жизнь впереди!
Говорить вслух с самой собой, наверное, было безумием. Попахивало одной палатой на двоих с собственным боссом. Но во время молчания слишком сильно стучали зубы, и страшно становилось еще больше.
– Эвакуатор! Мне нужен эвакуатор!
Даже не заглядывая в список контактов, она по памяти ввела номер знакомого сервиса. Набрала полные легкие воздуха, чтобы сообщить свое местонахождение... Но диктовать данные и требовать срочно спасти ее замерзающую попку не пришлось.
Будто ждал своего выхода, экран навигатора, который еще как-то держался на зарядке аккумулятора, резко потух. Запасной вариант – телефон показал, что если интернет-связь и существует, то не здесь. А вместо бумажной карты, которая всегда лежала в бардачке, Вероника почему-то обнаружила Ленкин пакет с презервативами, упаковку влажных салфеток и аспирин.
Даже вместе все это не тянуло на первую помощь замерзающим вдали от цивилизации. Без эвакуатора, возможности вызвать такси или хоть кому-нибудь сказать, где находится, аспирин с презервативами вообще казались издевательством.
Но, как назло, на дороге не было видно ни одной машины, соседняя стройка не подавала признаков жизни, а собственные гениальные идеи вдруг закончились.
Такого не могло быть. Не с ней. Не в двадцать первом веке на окраине второго по величине города страны.
А ведь хотелось просто добраться до работы. В кои-то веки одной. Без слежки, без нервов. Утереть нос всем этим мужланам. Доказать, что не нужна ей никакая охрана...
Так немного нужно было для счастья.
Так хорошо все продумала!
Весь ужас ситуации доходил до Вероники медленно. Вначале замерзли ноги. Шпильки совсем не грели, а на тонкий слой подкладки даже смотреть было больно. Потом задубели кончики пальцев. Модель шубки не предполагала наличия карманов, и модные рукава в три четверти тоже ничем не могли помочь.